Она склонилась ко мне и, прикоснувшись губами к уху, прошептала:
– И будете поставлять нам спиртное?
Провалиться мне на этом месте. Попроси она продать душу дьяволу, я бы лишь поинтересовался, где поставить подпись.
– Если бы я мог, то отдал бы вам все спиртное на свете, – проговорил я. – И свое сердце в придачу.
На ее нежном лице отразилась целая буря эмоций, и среди них – облегчение. А уж что чувствовал я – никакими словами не передать.
Не успел я произнести ни слова, как она придвинулась ко мне еще ближе. И губы, которыми она пела мне, губы, на которых играли десятки оттенков ее ослепительной улыбки, – эти губы встретились с моими. Надо мной вспыхнули тысячи фейерверков, окатив сладким жаром.
Я забыл, как дышать.
Забыл, что у меня есть руки, ноги. Остались только губы.
Забыл собственное имя и слился с ней воедино.
Глава 7
Лакс
Поцелуи были для меня не в новинку. Я не раз мысленно отмечала их галочкой в списке навыков, которыми, по мнению мамы, должна была овладеть. Парень с Ночной стороны, чья семья работала в порту. Кто-то из Эффиженов – он прервал поцелуй и стал решать математическую задачу, проверяя, не лишила ли я его разума. Чрезмерно самоуверенный турист, который твердо вознамерился соблазнить звезду шоу Ревеллей и запрокинул меня назад с такой силой, словно пробовался на роль в художественном фильме. Те поцелуи были довольно приятными. И даже волнующими.
Но с этим даже близко сравниться не могли.
На краткий миг Дьюи удивленно замер. Потом подался вперед, прижался к моим губам с такой нежностью, что в груди сразу потеплело. Медленно, страстно ловил мое дыхание. Уверенной ладонью погладил мою щеку, пощекотал большим пальцем шею в том месте, где бешено колотился пульс. Он был нежен, каждое прикосновение губ обещало открыть неведомые тайны, однако мое тело откликалось без намека на нежность: в крови бурлил адреналин, и голова кружилась даже сильнее, чем в те захватывающие мгновения, когда я выпускала трапецию и взмывала в воздух, когда земля и небо сливались в едином вихре, маня к себе.
Уплыла в небытие музыка из Большого шатра. Смолкли далекие голоса. Нас окутала неведомая сила, грозная и могущественная, во всем мире остались мы и только мы.
Он слегка отстранился, втягивая воздух, словно тоже забыл дышать. Прижавшись друг к другу лбами, мы не произносили ни слова. Молчали в тихом благоговении перед этим неповторимым, хрупким моментом. Его плечи поднимались и опускались с каждым судорожным вздохом, но завороженный взгляд не отрывался от меня ни на миг. Ждал. Предвкушал.
Я обняла его за шею и поцеловала опять. Его тело под парадной рубашкой пылало, как в лихорадке, но, когда я коснулась его волос, пропуская между пальцами прохладные темные локоны, он содрогнулся, будто от холода. Пощекотал легким дыханием мои губы, прижал к себе бережно, будто величайшую драгоценность. Наши губы осмелели, сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди…
И тут в дверь постучали.
Разорвав поцелуй, мы застыли в сантиметре друг от друга. Он держал в ладонях мое лицо, словно не мог поверить, что я настоящая. Это чувство было взаимным. Неужели Хронос может быть таким добрым, внимательным и так целоваться?
И он пообещал мне все спиртное на свете.