Безупречная Луна

Я замираю посреди коридора и поворачиваюсь к собеседнику. Оценивающе оглядываю его с ног до головы, рассматривая высокие сапоги, крепкие ноги в чёрных штанах, его привычный чёрный кафтан, расшитый золотом, белую рубашку. На светских мероприятиях Эол надевает мундир, но, будучи у себя дома, всегда носит кафтан. А то, что под ним лишь рубашка вместо камзола, придаёт принцу притягательной небрежности. Мужественный подбородок с привычной щетиной, точёные скулы и золотые волны волос. Мой взгляд скользит по его лицу, встречая глаза цвета океана, наполненные робкой надеждой. Я удерживаю расслабленное выражение лица, почему-то просто желая запомнить черты принца, так как сама не знаю, чем для нас обернётся скорый приход Даяна.

Эол ждёт, что я найду для него подходящий ответ. Что стоит мне только ответить на его просьбу одним коротким «хорошо», и все проблемы будут решены. Но ничего не будет хорошо, ничто не вернёт к жизни маму и папу, Дария, Азара и Юна. Никакое «хорошо» не изменит шесть лет разлуки с сестрой. Не вернёт нам счастливую юность, где мы могли бы чаще смеяться вместо того, чтобы плакать и бояться.

Знаю, что Эол не виноват. И в чём-то он жертва, как и мы. Жертва недомолвок, недопонимания между нашими родителями, жертва печальных обстоятельств.

Я очень хотела бы закончить это противостояние, хотела бы дать ответ, который он ищет. Только трудность в том, что воплотить в жизнь его желания может разве что он сам. Принц терпеливо ждёт, пока я его разглядываю.

– Ты так и не понял, Эол, – я печально улыбаюсь ему, – не Даяна нужно убеждать. Мой брат ни секунды бы не раздумывал над предложением обменять меня на Демьяна. Если не веришь, можешь прямо спросить его об этом. Он наверняка предлагал такой вариант твоему отцу. Но…

– Но?

Его голос тихий, в глазах надежда тает как лёд, исчезает прямо на моих глазах, обнажая неспокойные воды океана. Он уже понимает, что я хочу донести, но, вероятно, ему нужно подтверждение, сказанное кем-то вслух. И как же это иронично, что сын Света приходит к своей же пленнице за мрачным утешением во Тьме.

– Но раз я по-прежнему здесь, а брат идёт с войском, то твой отец отказался от Демьяна, считая, что я, способная управлять демонами, важнее для его целей. Что этот контроль важнее его первенца. Спроси его сам, если ты ещё этого не сделал.

Рой рассказал мне про слухи и письма Даяна. О его желании обменять Демьяна на меня. Я удивлена, что Эол не знает об этом, а значит, сейчас я сама толкаю его в пропасть. Показав воспоминания Ойро, я подкосила фундамент оставшейся веры в семью, теперь же я обношу всё хворостом и горючей смесью. А горящий факел отдаю Эолу, чтобы он сам сжёг всю надежду, что у него осталась.

Я не знаю, откуда во мне столько сожаления к принцу, но я делаю шаг ближе и в успокаивающем жесте касаюсь его руки. Эол опускает голову вниз, сам берёт меня за запястья и поворачивает мои ладони вверх, смотрит на бинты и края выступающих швов. Морщится от вида свежей крови, пропитавшей недавно чистую ткань повязки на правой руке.

– Наша проблема – это не обмен, а метка, из-за которой я не могу уйти. Пока мы не найдём способ её снять или заставить твоего отца это сделать, то всё бесполезно. И можешь ли ты дать мне обещание, Эол, что твой отец не придёт за кем-либо из Калануа через месяц, год, три? Можешь ли сказать, что наступит мир, если обмен состоится, а я с братом вернусь в Илос?

– Нет, не могу, – он едва качает головой, признавая поражение.

– Тогда это и есть ответ, Эол. Тот, кто может помочь всем нам, – это не я. А ты.