— Извини, Кожеголовый, но твоя «куряца» — обман, как Дед Мороз, — у меня самого ёкает сердце от того, как игриво Лжесофия водит язычком по алым губам. — Крепись.
Бестия переводит взгляд с меня на плескающееся в озере нечто.
— Свароже, а так похожи! — спецназовка зажимает ладошкой рот и тараторит. — Я про курицу! Тоже ее вижу!
— Куряца вси любат, — понимающе кивает Али.
Аяно в сердцах взмахивает катаной.
— Скоро исчезнет этот наглый мальчишка в плавка… в смысле мираж?
— Отрава эукариота нетоксичная, — вспоминаю я прошлые встречи с похожей тварью. — Сейчас антитела должны выработать противоядие. Иллюзия пропадет.
— Уже! — охает Ясна. — Ты уже исчез!
Все смотрят на нее. Бестия ухмыляется — спалилась, чертовка. Аяно высокомерно закатывает глаза. Мне же от реакции девушек хочется фыркнуть. Сами-то те еще Штирлицы.
— Перуну здеся, — Али чешет репу в непонятках. До Крокодила всегда долго доходит.
— Вы на монстра собираетесь смотреть?! — вскидывается раскрасневшаяся Ясна. — Эта груда слизи уже к нам ползет, между прочим!
Ухмыляюсь под маской. Чего я там в эукариотах не видел. А вот уесть плутовку-Ясну редко удается.
Но тут с озера раздается булькающая речь на языке ада:
— Ммммясо привалило.
Ох, твою же Орду. Слизняк Высшим оказался.
Глава 17. Гром vs Гром
Алла разлепляет веки. Темно, слишком темно и душно. Княжна лежит на холодном полу, в горле застрял тяжелый смрад. Она в пещере, на площадке, заваленной камнями.
Злобный смех идет из легких самой горы.