Щеки Бестии розовеют, она сжимает кулаки.
— Это от шока! Просто не ожидала!
— Вот опять чаще бьется, — поднимает палец Кот. — Что такое? Воспоминания о пережитом волнении нахлынули?
Бестия задыхается в возмущении.
— Еще слово, старик, — рычит. — И я тебя взасос поцелую! Твое сердечко выдержит столько волнений? А?
— Ох, стар я для любовных подвигов, — слепец, на всякий случай, отодвигается от девушки.
— Говори! — Бестия угрожающе наклоняет лицо. — Что ощутил в нем?
— Не могу сказать точно, — спешно отвечает Кот, зажатый в угол. — Необычные потоки, странную энергию, замкнутую в непроницаемую оболочку. Не знаю, что это, уж прости.
Грозно сверкнув глазами, Бестия отстает от товарища. Девушка замыкается в себе, оттягивает с запястья перчатку и раз за разом проводит пальцами по коже. Утонув в воспоминании о сильном мужском сжатии, она теряется и забывает кто она.
Незрячий Кот наблюдает за ней своим восприятием. Фиксирует неровный пульс, суженные зрачки, зуд в животе. Спецназовец отмечает, с какой высокой амплитудой вздымается ее грудь под экипировкой, отражая метания беспокойных мыслей.
Грохот кузова на очередном ухабе заглушает тихие слова слепца.
— Ммм, правда, не знаю, но подозреваю — нечто нечеловеческое.
Крутыми дугами трассирующие снаряды наконец разрывают это мглистое небо. Взрываются земляными облаками брустверы. Кипят залитые огнем доты. Трупов, правда, не видно. Как и говорила Ясна, афганцы попрятались в пещерах. Командный пункт базы, казармы, госпиталь — всё под землей.
Я опускаю бинокль. Солнце заходит, грязь в низинах уже примерзла. Вечереет. Скоро на штурм.
— Жора, на базу.
— Ес, Перун, — водитель хватается за баранку и лихо выруливает по грунтовке вниз по склону.
С момента встречи с «зорями» прошло еще полтора дня, но я дотерпел, хоть по дороге и нещадно устранял всех враждебных басмачей. Пленных не брали — не в чем их везти. И все равно по уровню жестокости мы в этой войне отстающие. Нашим солдатам афганцы рисуют кинжалами «красные тюльпаны». Ясна как-то показала мне фото. Мерзкое зрелище. Далеко не каждый демон подобное вытворит.
Кишлаки с мирными жителями дружинники, конечно, не трогали. Только сносили огневые точки, да гасили ошалевших партизан. Вчера до вечера добрались до подножия Торинка. Базу разместили в заброшенной крепости Алмак. Туда через полтора часа и подлетела авиация.
— Как видимость? — перекрикиваю я свист лопастей над головой.
Две вертушки поднимаются, и уносят меня вместе с «зорями» ближе к вершине Торинка.
ebooksa