Старомодная девушка

– Вот именно что трусиха! – мальчика охватывало все большее разочарование. – Испугалась, что люди о тебе скажут. Ведь так?

Полли сама понимала: по-другому слова ее не воспримешь. Пойми Том истинную причину ее отказа, возможно, не впал бы в такое негодование, но о ней она предпочла умолчать.

– Так и знал, что пойдешь на попятную, – бросил ей напоследок недавний союзник и, вскинув голову, удалился.

«Ой, как жалко, – сжалось сердце у Полли. – Он ведь был очень добр ко мне. И мы с ним завтра наверняка очень весело провели бы время на горке. Зачем только Фанни ляпнула эту глупость про флирт! Теперь, согласись я завтра пойти вместе с Томом кататься, поднялся бы шум. Миссис Шоу бы не понравилось. И бабушке, наверное, тоже. А Фан бы стала меня изводить своими шуточками и намеками. Нет уж, пусть лучше Том считает меня трусихой. Ох, никогда еще таких странных людей не встречала!»

И, охваченная досадой на странный мир, где даже совсем еще крохотные девочки играют в любовь, а за невинным катанием на санках с мальчиком тут же усматривается флирт, Полли, поднявшись наверх, с силой захлопнула за собой дверь. Потому что в ее семье любовь считалась очень серьезным, ответственным и священным чувством, а вот флирт как раз осуждался, в отличие от катания с горок, пусть и съедешь с них дюжину раз подряд. Поэтому Полли была изрядно потрясена, когда днем раньше услышала такую беседу Мод с миссис Шоу:

– Мама, а у меня должен быть ухажег? У всех дгугих девочек есть. Мне советуют выбгать себе Фгедди Ловелла. Но я бы сама лучше выбгала Хауги Фиска.

– Ну конечно же, – отвечала спокойно и весело ей миссис Шоу. – Я бы на твоем месте обязательно себе выбрала какого-нибудь маленького возлюбленного. Это ведь так забавно.

И чуть погодя Мод с гордостью сообщила, что отныне «обгучена» с Фредди, а Хаури Фиск оказался «пготивным» и в ответ на ее предложение стать ухажером стал «дгаться».

Полли в тот момент посмеялась вместе со всеми над этим, однако после задумалась: как бы отреагировала на подобное ее мама? Наверняка бы ей показалось такое совсем не забавным. Вот почему, слегка поостыв от восторга, испытанного от катания с Томом, Полли решила: лучше уж отказаться дальше составлять ему компанию, чем между ними возникнет какая-нибудь ерунда, пусть даже из-за своей заброшенности он и понятия не имеет о модном среди его сверстников флирте.

И начиная со следующего дня Полли стала себя развлекать другими занятиями. Прыгалки во дворе. «Гимнастика», как называла их подвижные игры Мод, в просторной комнате для сушки белья. Фанни тоже порой заходила к ним показать фигуры какого-нибудь модного танца, а затем незаметно втягивалась в их упражнения, что ей было весьма полезно. Только вот Том теперь демонстративно не обращал на Полли внимания, выражая при встречах с ней всем своим мужественным видом, что она не стоит в его глазах и шести пенсов.

Сама же Полли чем больше времени жила в гостях, тем сильнее испытывала недовольство своей одеждой. Она казалась теперь ей слишком простой, некрасивой и скучной, и ее все чаще охватывали мечты, как было бы славно, если бы ее синие и серые шерстяные платья оказались получше скроены, на поясах появились бы банты, а на рюшах стало больше кружев. Еще ей хотелось бы заиметь медальон, а хорошенькие коричневые кудряшки собрать на макушке в модный пучок.

Кончилось тем, что она спросила у мамы в письме разрешения переделать лучшее свое платье, чтобы оно стало такого же фасона, как носит Фан. Ответ последовал незамедлительно: «Нет, дорогая! Платье твое должно оставаться таким, как есть. Поверь уж: простые фасоны идут тебе куда больше. Ведь в том-то и суть, что старая мода обращает внимание не на платье, а на красоту самого человека. Вот и пусть мою милую Полли любят за это, а не за всякие рюши и фестончики. Оставь их другим, а сама носи то, что с таким удовольствием для тебя сшила мама. Возможно, ты этим сослужишь добрую службу и окружающим, которые, глядя на твое счастливое свежее лицо и восхищаясь твоим чистосердечием, поймут: они-то и есть наши лучшие украшения и никаким изыскам парижской моды с ними не сравниться.

Тебе хочется медальон? Ну что же, изволь. Посылаю тебе тот, который сама, уже очень давно, получила в подарок от мамы. Внутри его ты найдешь с одной стороны портрет папы, а с другой – мой. Гляди на них каждый раз, как окажешься в плохом настроении или жизнь твою омрачат проблемы. Уверена: наша любовь к тебе осветит твою душу солнцем».

Медальон действительно стал для Полли на многие годы верным и вдохновляющим спутником. Она носила его на груди под платьем, и стоило ей в минуты душевных смятений раскрыть его, вглядываясь в два любящих и родных лица, как даже вдали от дома тревоги ее оставляли, сердце преисполнялось уверенностью и она твердой походкой шла дальше по жизни, заражая своим оптимизмом и верой в лучшее всех, кто ее окружал. Одежде простых фасонов она тоже с тех пор хранила приверженность. И многие, очарованные сиянием внутренней красоты, исходящей от этой девушки, поневоле задумывались: а не стоит ли им самим оформлять себя так же?

Но еще до того, как дошли до нее мамины письмо и посылка, Полли все-таки поддалась одному искушению и потом очень осуждала себя за слабость.

– Ох, Полли, мне бы так хотелось тебя называть твоим вторым именем Мари,́ – сказала Фан, когда они однажды вместе пошли в магазин.

– Можешь звать меня Мэри, потому что это мое второе имя, но на Мари ́ не согласна, – твердо возразила та. – Это звучит слишком уж на французский манер.

– Да я свое имя тоже всегда произношу на французский манер: Фанни,́ – ничуть не смутилась подруга. – И все остальные девочки тоже стараются, чтобы их имена на французские походили.

– А вы сами не слышите, как это глупо? – засмеялась ее спутница. – Я что, теперь тоже должна себя называть Полли́?

– Ладно. Не хочешь – не называй, – отмахнулась Фан. – Но вот что тебе совершенно необходимо, это ботинки бронзового цвета, – с многозначительным видом объявила она.