Толпа, пополнившаяся друзьями и родственниками, стояла на площади. Дело шло к вечеру, но народ и не думал расходиться. Кое-где уже видным были сизые струйки. Там демонстранты начали разводить костры. Все понимали, что толпа собирается праздновать Рождество под сенью трёх лопастей монумента «Братства и Единства».
В здании краевого комитета Союза Коммунистов забаррикадировался отряд полиции, а в кабинете главы комитета переговаривались двое.
— Что делать будем, товарищ Шукрия? — к председателю президиума автономного края обратился Махмут Бакали. — Сегодня толпа раза в три больше чем неделю назад. У наших ребят может сил не хватить для разгона.
Шукрия и Бакали не были друзьями, они не были даже ровесниками, но оба понимали, что раскол СФРЮ сейчас приведёт к самым непредсказуемым последствиям. — Может, всё-таки запросим у Белграда разрешение на применение силы?
— Нет! Это сейчас ничего не решит. — Али Шукрия, как старший, старается удержать темпераментного Бакали. — А вот головы полетят. Нам ещё повезло, что товарищ Тито сейчас не занимается государственными делами. А то бы быть нам за решёткой. К тому же помощь из Белграда прибудет не ранее завтрашнего утра.
Шукрия подошёл к окну и всмотрелся в мелькание снежных хлопьев. Мокрая пелена не позволяла рассмотреть толпу в деталях. И на какой-то миг сборище людей предстало рычащим бурым медведем.
— Давай позвоним нашему молодёжному лидеру, пусть он тоже участвует в совете, — главный коммунист Косовской автономии повернулся к товарищу. — Мало нас, но отступать некуда.
— Если Белград решится на применение силы сейчас, когда Тито в больнице, мы в крае получим такую партизанщину, что сербов придётся под охраной вывозить. Мы же тоже с вами шкиптары. Просто мы понимаем, что с Ходжёй нам не по пути, а эти горлопаны не понимают. Это же мусульмане! Они не понимают, что в случае если их действительно примет товарищ Ходжа[18], о мечетях и Коране им придётся забыть.
— Прав всё-таки товарищ Ходжа, суров, но справедлив, — сетует Бакали, крутя телефонный диск. — Совершенно правильно разогнал всех муфтиев и попов, запретив это мракобесие. Зря товарищ Тито с мусульманами заигрывать начал. А если толпа ночью ринется крайком штурмо… — он не успел закончить фразу, когда на другом конце провода послышался голос абонента.
— Товарищ Мустафа, здравствуйте, Махмут Бакали говорит.
…
— Можете подойти в Крайком? Как у вас в Союзе Молодёжи? Все разбежались?
…
— Плохо! Постарайтесь на площадь не выходить. Толпа настроена очень агрессивно.
…
— Нет! Ни в коем случае! Вы понимаете, что вас могут убить? Это ещё сильнее заведёт толпу. У них тогда обратной дороги не будет. — Бакали бросает трубку.
— Этот идиот возомнил себя Цицероном и Наполеоном в одном лице. Он хочет выступить перед студентами и убедить их разойтись по домам.
Прошло около получаса, и в кабинет ворвался высокий молодой мужчина с копной кудрявых чёрных как смоль волос, в которых блестели капли растаявшего снега.
— Пёршёндети, товарищи, — приветствовал по-албански молодёжный лидер старших товарищей по партии. — Всё конечно очень плохо, но могло быть и хуже. По крайней мере, студенты меня выслушали.
— И что хотят эти хулиганы?
ebooksa