БРУНО. Да умереть мне на этом месте! При Антуане, вашем секретаре, говорил.
ЭЛИЗА
БРУНО. А я после моей… смерти вас полюбил.
ЭЛИЗА. А Катрин?
БРУНО. Катрин… А что Катрин… Вон у нас клиент был – Люсьен с нижней улицы. Десять лет молоко покупал. А потом – как отрезало. Говорит, не могу переносить, выпью – аллергия. И ничего не поделаешь.
ЭЛИЗА. Как верно замечено. И у меня точно аллергия на Теодора. Раньше еще терпимо было. А теперь как представлю… покойник…
БРУНО. Вот-вот. И мне Катрин говорит: в гробу я тебя видела. Сварливой стала и все ей не так. А вы, я знаю, вежливая и ласковая.
ЭДВАРД. Элиза, что это?!
ЭЛИЗА. Я так благодарна ему…
БРУНО. …За то, что я выбрал тюрьму.
ЭДВАРД. На пару стихи декламируете?
ЭЛИЗА. Эдвард, ты несправедлив к Бруно. Он согласился пожертвовать собой. Подумай, как бы ты повел себя на его месте?
ЭДВАРД. Зато теперь я знаю, как ведешь себя ты. И как Бруно поведет себя на месте Теодора!
ЭЛИЗА. Благородней, чем он, и чем ты!
ЭДВАРД. Ах, вот как! В таком случая приятного времяпровождения в компании мужа-покойника и любовника-каторжанина!
БРУНО. О ком это он?
ЭЛИЗА. Завидует, что сам не догадался отправиться в тюрьму. Упустил случай показать благородство.
БРУНО. Так пусть что-нибудь украдет! И будет ему тюрьма.
ЭЛИЗА. Не надо нам никакой тюрьмы. Отныне этот дом станет образцом добропорядочности… Поэтому встречаться будем у моей подруги.