Театральные комедии

22
18
20
22
24
26
28
30

ЭМИЛИЯ. Но я не собираюсь говорить, кто их автор, и что они адресованы мне. Скажу, что встретила в одном из журналов…

ЮЛИЙ (в сторону). …Лежащих в секретере. (Эмилии.) Все равно не надо. Вряд ли они разбираются в поэзии и по достоинству оценят эти строки. А мои чувства к вам они и подавно не поймут.

ЭМИЛИЯ. Но если ты настаиваешь… дорогой… (Подходит к Юлию с намерением обнять.)

ЮЛИЙ. Поэзия живет в сердцах! Ей нечего делать на стадионах! (Услышав чьи-то шаги.) Опять кого-то нелегкая несет!

(Входит БОРИНСОН.)

ЮЛИЙ. Чего тебе? Слоняешься без дела. Приготовь обед на две персоны и принеси в мою комнату. А я пойду в погреб, возьму бутылочку винца. (Уходит.)

БОРИНСОН. Этот бандит совсем обнаглел.

ЭМИЛИЯ. Ничего он не бандит, а очень интеллигентный человек. Только что по памяти читал стихи.

БОРИНСОН. Стихи? Какие стихи?

ЭМИЛИЯ. Хорошие. (Читает.)

Пусть все в моем доме меня заругают,

На бирже пускай заклюет воронье,

Я буду любить вас, моя дорогая,

До гроба, до смерти, и после нее! (Двусмысленно.) Как они тебе? Что скажешь об этих строчках… дорогой?

БОРИНСОН (Опасаясь разоблачения.) Какая-то ерунда. Ни рифмы, ни чувства.

ЭМИЛИЯ. Юлий так и говорил, что ты не разбираешься в поэзии. Они гениальны. Ах, если бы ты мог написать такие стихи! Вот скажи, можешь?

БОРИНСОН. Что ты… Никогда…

ЭМИЛИЯ. Конечно. В тебе нет возвышенного, нет способностей. Я прочту их Жанне. Надеюсь, уж она их оценит.

БОРИНСОН. Не вздумай! А вдруг и она не поймет?

ЭМИЛИЯ. Ну и что?