Борис (появляясь на пороге, теперь он в халате, волосы взъерошены): Спасибо… (Прикрыв за собой дверь, идет к телефону).
Маляр возвращается в свою комнату, оставив дверь открытой.
(Сквозь зубы, не то вслед Маляру, не то – обращаясь к телефону). Идиот. (Взяв трубку, подносит ее к уху и какое-то время стоит, не говоря ни слова, затем вновь кладет трубку на прежнее место и, возвратившись к двери, громко стучит.) Наталья!.. К телефону.
Небольшая пауза. Подойдя к двери, за которой скрылся Маляр, Борис начинает дирижировать, нелепо подпрыгивая и делая идиотски серьезные гримасы.
На пороге появляется Наталья. Теперь на ней точно такой же халат, как и на Борисе.
Наталья: Меня?
Борис (дирижируя): Возможно.
Наталья: Ты что, спросить не мог? (Подойдя и взяв телефонную трубку). Алло. Я слушаю… Алло. Говорите, я слушаю… (Кричит в сторону открытой двери). Да, убавьте же вы, наконец, свою музыку, ради Бога, я ничего не слышу!.. (В трубку). Алло… Сейчас, одну минуту… (Взяв телефон, быстро уходит на кухню, волоча за собой длинный шнур).
Прекратив дирижировать и прикрыв дверь, Борис возвращается в свою комнату.
Прихожая вновь пуста, едва слышно доносится музыка.
Долгая пауза, во время которой, музыка заканчивается, а затем начинается вновь.
Держа в руках телефон, из кухни медленно возвращается Наталья. Шуршит тянущийся по газетам телефонный шнур. Медленно подойдя к одному из стульев, она опускается на него вместе с телефоном и замирает, без выражения глядя перед собой.
Длится пауза.
Глухо играет за дверью музыка. Внезапно телефон на коленях Натальи начинает звонить, однако она не делает никаких попыток снять трубку, словно не слыша звонка.
Длится пауза, телефон звонит, играет музыка.
Борис (высунув голову из-за приоткрытой двери): Ты, что, оглохла? (Запахивая халат, быстро выходит из-за двери и снимает трубку). Алло… Алло… (Бросив трубку). Эй, что с тобой?
Наталья молчит.
(Догадываясь). Плохие новости?
Наталья: Да.
Борис: Я почему-то так и подумал. (Взяв телефон, ставит его на ступеньку стремянки, затем садится на соседний стул). Надеюсь, все-таки не очень плохие?