Бутылка с водой, что я все еще сжимала в руке, выскользнула. Холодная вода плеснула на мои босые ноги, вызвав дрожь. Хозяин увидел это, и прежде чем я поняла, что он делает, подхватил на руки. Усадил на поверхность острова, принес бумажные полотенца.
— Почему ты босиком?
— Не хотела, чтобы вы меня услышали.
Он хмыкнул и, присев, стал вытирать влагу с моих ступней.
— Ты бываешь так жестока, когда говоришь вот так — не скрываясь.
— Простите.
— Мне кажется, ты не чувствуешь себя виноватой сейчас.
— Да.
Просто бросив на пол использованное полотенце, хозяин поднялся и, уперевшись руками в столешницу по обеим сторонам от меня, встал так, что наши лица были на одном уровне. Света едва хватало, чтобы видеть его.
— Я, наконец, услышал твоё «да».
Я пыталась незаметно отодвинуться, раз спрыгнуть уже было нельзя, хотя бы немного увеличить расстояние между нами.
— Сколько раз мне повторить, чтобы ты, наконец, поняла, что убежать от меня больше не получится?
Я замерла, пытаясь понять по его лицу, о чем он говорит. Высказался, давая понять, что все заметил? Или о чем-то большем? О чем бы он ни говорил, для меня в этом нет ничего хорошего. Это я быстро сообразила, увидев, что он стал наклоняться. Этого я не могла выдержать — уперлась руками в его грудь, отклонившись и опустив лицо. Он снова хмыкнул, словно его это позабавило. И отошел. Сложив руки на груди, встал, опираясь на столешницу кухонную.
— Я пришел к интересному выводу.
— Какому? — я опять растерялась, не понимая его реакции.
— Мне нравится только та еда, которую готовишь ты.
Я просто не знала, что сказать на это. Смена темы сама по себе была неожиданностью, но и заявление тоже.
— Тебе придется что-то с этим сделать.
— Что именно?
— Если теперь я так зависим, готовить теперь для меня будешь только ты.