Новые приключения кота Мяунжика Враузера

В этот раз к драке следовало подготовиться основательно, ведь Злючкина база была не в пример лучше укреплена, нежели Рыкалина, чем я и занялся, как только бронекомбинезоны были окончательно готовы. Нашу тактику, показавшую себя успешной при борьбе с Рыкалой, следовало пересмотреть: теперь на щит полагаться не стоило, ведь Злючкины бойцы имели на вооружении много гранат, которыми бы попросту закидали нас, да и сам щит был уже довольно изношен. Поэтому я решил нападать на «Собачник», как только стемнеет. Построив полторы дюжины бойцов около института, я принялся проверять, не забыли ли они боевых навыков, и остался доволен. Тем не менее, тренироваться никогда не вредно, поэтому до самого вечера мы практиковались в стрельбе и метании гранат, примеряли бронежилеты, отрабатывали манёвры и обсуждали тактику. Особенное внимание было уделено плану действий Мяучера: ему вместе с Грозой Крыс следовало, как только мы вломимся на территорию базы, обойти предполагаемое место драки сбоку, а затем пугать и деморализовать противника всеми возможными средствами. К позднему вечеру абсолютно всё было готово, и мы потихоньку стали выдвигаться к «Собачнику».

Прибыв на место, я велел всем до получения сигнала оставаться за углом, чтобы не попасться на глаза часовым, а сам ползком стал подбираться к стене заведения, чтобы выявить её слабое место. Приятным удивлением оказалось то, что в одном месте забор был развален – последствия Рыкалиного переворота, так что нам даже не потребовалось ничего разрушать. Убедившись, что нападать можно, я дал сигнал к атаке. Враз Бобик-террорист вывел из строя часового на дозорной вышке, а коты кинулись в дыру в заборе. Несмотря на позднее время, по двору «Собачника» всё ещё расхаживало несколько псов, оно и хорошо, ведь напасть, когда все уже спят, было бы слишком подло. Наши неожиданные выстрелы быстро обезвредили гулявших по двору, хотя двое из них со всех лап бросились в главное здание за подмогой. Времени, пока не подоспели все собаки, нам хватило, чтобы сгруппироваться, кое-как просунуть через забор щит и выставить его впереди, а также заслать Мяучера с Грозой Крыс с фланга. Бобик-террорист тем временем побежал к дозорной вышке, чтобы занять там удобную снайперскую позицию. Вот из конуры стали появляться псы, наскоро формируя отряд, мы встретили их огнём. Те, кто вышли наружу первыми, принялись навскидку стрелять по нашему щиту, однако безуспешно. Вот вышла большая часть псов, среди которых оказались гренадеры, и начался «обмен» лимонками. Несколько наших гранат заставили только что сгруппировавшихся псов вновь рассыпаться, собаки же, благо, не сумели закинуть взрывчатку за наш щит, но уже после нескольких взрывов последний пришёл в полную негодность. Началась открытая перестрелка, и вот тут-то пола нагрузка на наши бронекомбинезоны, показавшие себя очень даже неплохими: не пришлось даже отводить раненых в зад отряда, поскольку их просто не было. Однако испытывать броню на устойчивость к взрывам мы не решились, и я приказал сблизить дистанцию между нами и псами, чтобы и не дать возможности применять взрывчатку, и извлечь больший эффект из пистолетов.

Бобик-террорист уже занял позицию и активно выводил из строя Злючкиных подельников одного за другим, метко подбивая им лапы. Тут неожиданно на поле боя появился сам Злючка, выбравшийся из своей собственной конуры, оказавшейся сбоку от нас, и державший в лапах какой-то ручной пулемёт. Пёс дал очередь по нашему отряду, вернее, попросту полил нас пулями, однако никому не причинил существенного вреда. Это было странно, ведь пулемётные снаряды вряд ли бы могли быть остановлены нашей бронёй, а промазать он попросту не мог, и объяснить это иначе, как тем, что из своего пулемёта Злючка палил простыми автоматными, а то и пистолетными патронами, было нельзя. Тем не менее, ждать второго пулемётного залпа и тем самым испытывать удачу было глупо, а потому я, будучи ближе всего к главарю, бросился к нему, собираясь схватиться влапопашную. Увидев мой манёвр, Злючка навёл пушку на меня, однако тут у него что-то заело, и пока пёс дёргал затвор, я уже приблизился. Главарь собрался отбить мою атаку прикладом, однако я ловко прошмыгнул по земле и на всей скорости ударился в собачью лапу, затем ещё и подкусив её. Если бы пёс не опёрся на свой пулемёт, он бы наверняка завалился набок. Однако время я всё равно выиграл, и сумел взлететь на спину пса, принявшись усердно работать когтями. Тут Злючка всё-таки сумел воспользоваться прикладом, и хорошенько ударил им себя по спине, огрев тем самым и меня, и себя, и избавившись от кота на себе. Теперь главарь со всей возможной при укушенной лапе скоростью пустился наутёк, попутно хаотично паля в небо. Разобравшись с пулемётчиком, я вернулся к отряду.

Перестрелка тем временем продолжалась, наши силы почти не убыли, но и псов было слишком много, несмотря на то, что многие из них уже схлопотали если не наших, то Бобиковых пуль. Однако побег главаря и лишение пулемётной поддержки привнесли некоторое смятение в ряды противника, и тут-то я понял, что пора включать в действо крашеного кота.

– Мяучер, давай! – крикнул я в котобильник.

Враз вдруг послышался пронзительный двухголосый мяв Мяучера и Грозы Крыс, а через пару секунд пред собачьими глазами предстали и они сами. Ох, как перепугались собаки, увидев кота с неестественным фиолетовым цветом шерсти, ещё и дико орущего! Даже стрелять перестали, если не повыроняли из лап «стволы»! Воспользовавшись замешательством и не давая псам прийти в себя, я велел основному отряду максимально приблизиться к противнику и окружить его. Собаки даже не попытались нам помешать, а когда более-менее пришли в себя, то уже оказались в западне. Поняв безвыходность ситуации и всё ещё косясь на сотворившего столь незабываемый эффект Мяучера, псины побросали оружие. Через некоторое время вновь появился Злючка, видимо, понявший, что что-то пошло не так, и увидев, что его соратники окружены, тоже бросил пушку и подошёл к нам.

– Что вы хотите, чтобы вы не разрушали мою конуру?

– Хм, ну, выдай хотя бы Рыкалу. Ты же его тут укрыл? И заодно запомни, что если повторишь его ошибки, тебе не поздоровится ещё больше, чем теперь. Чтобы псов-хулиганов твоих по городу больше не разгуливало, тем более при оружии!

– Рыкалу отдать? Да с радостью! Эй, Чесучка! – обратился главарь к одному из своих подельников, – Привести Рыкалу сюда, немедля!

Кошачий отряд расступился, давая дорогу Чесучке, и через две минуты Рыкала уже был здесь. Увидев меня, он вдруг завизжал:

– Эй-эй, только не в тюрьму снова!

– Не в тюрьму? Значит, придётся тебе жить на помойке!

– Э… нет, уж лучше так…

На этом была очередная, уж полная победа над Рыкалой, но только первый верх над Злючкой. Я очень надеялся, что последний поймёт полученный урок, но что-то мне подсказывало, что эта собака, как и Рыкала, просто так не успокоится… Впрочем, в ближайшее время об этом точно можно было не беспокоиться, и следовало закончить решение насущной проблемы – окрашенности Мяучера, которая хоть и помогла нам сегодня, вряд ли бы могла подействовать так же в другой раз. Но и эта проблема решилась, причём сама собой: пока мы шли обратно, собрался и зарядил дождь, и Мяучер случайно поскользнулся и плюхнулся в только что образовавшуюся лужу. С полминуты пытаясь подняться, он вдруг обнаружил, что краска с его шерсти растеклась по воде, и кошачий живот вернулся к своему природному цвету. Тогда Мяучер окунулся в лужу полностью, презрев природное кошачье отвращение к купанию, а затем, по моему совету, пошёл поваляться по траве. В результате крашеный кот снова стал обыкновенным, и единственным напоминанием о пережитых перекрасочных ощущениях остался лишь кончик лапы, почему-то сохранивший полученный ранее жёлтый цвет.