Ценный

— Второй сезон на Аляске, — напеваю я, погруженная в свои мысли, когда мы въезжаем на стоянку.

Мы услышали об этом пару недель назад, и я до сих пор не могу поверить, что это происходит наяву. Прошло еще не так много месяцев, но это происходит.

— Порт-Провиденс, безусловно, лучший город, в котором я когда-либо снималась. Я скучаю по ребятам, — Бет заводит «перевертыш» в парк.

Мы обе скучаем по ребятам с маленького изолированного острова на Аляске. В данном случае речь идет о группе из пяти морских пехотинцев чуть старше нас, которых несколько десятков раз избивали палкой для красоты. Высокие, подтянутые, крепкие… Да, они делают это ради меня. Возможно, у меня все-таки есть свой типаж. Конечно, все они совершенно недоступны, главным образом потому, что после окончания своего последнего тура переехали в глухую местность. Здесь нет даже моста, который соединял бы их с материком. Наша коллега-оператор Джоли влюбилась в командира отряда морской пехоты Джеймсона. Ее младшая сестра даже осталась и переехала к двум парням, Джей Пи и Такеру. Продюсерской компании не показалось забавным, что за неделю они потеряли двух операторов, но мы с Бет рады за наших друзей.

— Слушаю, слушаю, сестра, — я обнимаю ее за плечи, когда мы входим в дверь.

По правде говоря, я скучаю по всему, что связано с этой работой. Прошлой осенью мы отправились снимать пилотный фильм, а затем вернулись весной, чтобы снять полный первый сезон для ставшего очень популярным документального сериала. Городок Порт-Провиденс настолько уникален: всего сотня человек на скалистом и враждебном острове, соседи, помогающие соседям, надежная система торговли и бартера и, самое главное, Генри Бенсон.

— Итак, он прилетает сегодня на промо-акцию. Ты в восторге? — шепчет Бет, когда мы добираемся до моего рабочего места.

Мне, как оператору, не так уж много нужно делать за столом, но мы вынуждены читать инструкции и различные планы от начальства, чтобы подготовиться к предстоящим съемкам. Так что сегодня рабочий день, а не рабочий день в полевых условиях. При этой мысли мое лицо смягчается.

— Конечно, я скучаю. Я скучаю по Генри, — полагаю, это звучит достаточно невинно.

Бет приподнимает бровь, давая мне понять, что она меня понимает.

— Тише ты, — огрызаюсь я, и она отходит от моего стола, засунув руки в карманы, с невинным выражением лица.

Возможно, я не так понимаю наши отношения с Генри. Оба раза, когда мы были на Аляске, наша команда разделялась с несколькими морскими пехотинцами. Оба раза я оставалась с Генри, и мы подружились, хотя он любит делать вид, что я его раздражаю. Я знаю, что это его стиль. В другой ситуации, возможно, между нами что-то могло бы завязаться. Но я хранила его визитную карточку все эти годы не для того, чтобы начать что-то с кем-то, кто живет за две тысячи миль от меня и кого я могу редко увидеть, если вообще когда-нибудь увижу.

Когда я встречу мужчину, с которым захочу строить отношения, мне важно знать, что у нас есть реальные шансы на долгосрочное будущее. Я не осуждаю чьи-то предпочтения, но я понимаю это о себе с шестнадцати лет.

Я никогда не сознаюсь Бет, что влюблена, хотя бессмысленно слушать, как она настаивает, что мне стоит идти за ним. Но, в конце концов, мечтать интересно. Генри в моем вкусе во многих отношениях, но есть одно «но»: он эмоционально недоступен. Я не понимала почему, пока мои друзья не рассказали мне о нем. Несколько лет назад он потерял жену. Когда я узнала об этом, его колючая манера поведения приобрела новый смысл. Возможно, он делает вид, что такой неприступный, чтобы оттолкнуть людей. И кто его может в этом осуждать? Ведь никто из нас не знал, что он пережил с потерей жены. На самом деле, мне необязательно было это знать. В любом случае, моя глупая влюбленность в Генри не имеет значения. Я просто рада, что он проведет здесь неделю как мой друг, это уже большое счастье.

После долгой поездки на автобусе я выхожу перед тайским рестораном. К сожалению, это место я называю своим домом. Не сам ресторан, а маленькая серая дверь рядом с ним, разрисованная граффити. Я отодвигаю помятый замок и поднимаюсь по крутой скрипучей лестнице на второй этаж. Свет в холле приветственно мигает мне. В зависимости от моего настроения, этот свет может казаться либо реквизитом из романа Стивена Кинга, либо моей личной феей-хранительницей, которая радостно подмигивает мне. Сегодня я выбираю последнее. В конце концов, сегодня у меня веселое настроение.

Наверху лестницы всего две двери и небольшая площадка с поцарапанным деревянным полом. Слева находится моя квартира. Прошлым летом я покрасила дверь в вишнево-красный цвет, добавила веселый венок из искусственной зелени и использовала клетчатый коврик с надписью «Привет!», чтобы скрыть пятно от соуса маринада на полу. Справа от лестничной площадки находится белая дверь, ручка которой покрыта грязью, а пятно, клянусь, похоже на засохшую кровь. Внутри живет мой жуткий сосед Роб.

Запах тайской кухни наполняет мои ноздри и начинает впитываться в мою кожу, волосы, одежду… это то, что люди часто комментируют во мне. Обидно, потому что я люблю тайскую кухню. Теперь этот запах стал проклятием моего существования. Что бы я ни делала, я никак не могу от него избавиться. Неудивительно, что уже много лет я не могу наслаждаться местной кухней.

Я включаю свет в своей квартире-студии и ставлю сумку на антикварный столик в форме почки, который в прошлом году нашла на обочине дороги и перекрасила в матово-черный цвет. Как девушка с ограниченным бюджетом, я горжусь своим жильем. Удалось также приобрести зеленый бархатный диван на распродаже студийной мебели два года назад, который отлично сочетается с яркими эклектичными предметами интерьера. Я постепенно создаю атмосферу богемного шика.

Краем глаза замечаю движение и поворачиваю голову в сторону кухни, где в тени прячется таракан. Мурашки бегут по коже от этого зрелища. Значительная часть моего месячного бюджета уходит на борьбу с этой проблемой, которую мой домовладелец отказывается признать. Дезинсектор утверждает, что пока ресторан и соседи не решат свои проблемы с тараканами, я буду продолжать видеть этих мерзких насекомых.

Схватив со стола аэрозоль, я бросаюсь с ним в угол комнаты и опустошаю половину банки, прежде чем, кашляя, направляюсь к окну, чтобы подышать свежим воздухом. Сегодня, конечно, день вывоза мусора, и мое окно выходит на аллею, где в ноздри ударяет запах гниющей пищи за шесть дней. Если кто-то решит сидеть на диете, пусть остаются у меня. Я не собираюсь есть сегодня вечером.