Греве хохотнул — он, конечно, слышал скабрёзное до крайности имя, которое матросы дали китайскому порту.
— Порт-Артур, конечно, благозвучнее. — согласился Казанков. — Да и запомнить легко, хотя называть его скорее всего, будут просто «Артур» — по простому, по разговорному…
Да бог с ними, пусть, как хотят, обхывают. — барон махнул рукой. — вот что скажи, Серж — зачем «Минина» в той дыре кохинхинской оставили? Флагман всё же, непонятно…
«Минин» остался в Сайгоне, при особе нашего посланника, посредничающего на переговорах, чтобы наша посредническая миссия смотрелась убедительнее.
— А что французы?
— По соглашению, французская делегация прибудет в Кохинхину на крейсере, вот «Минин» за ним и присмотрит. Чтобы соблазна не было пустить в ход пушки, как последний аргумент в переговорах.
Греве прошёлся по орудийному дворику, остановился возле пушки, свороченной взрывом с лафета.
— Что тут, на батарее, всё же произошло — тогда, ночью?
— Французский лейтенант, которого оставили на батарее старшим, услыхал пальбу с моря, запаниковал. — сказал Повалишин. — Попробовал запросить флажками Курбэ на «Триомфане» — но адмиралу, сами понимаете, было не до того. Вот он и приказал взрывать батарею.
— Что ж, очень вовремя — иначе эта батарея могла бы доставить нам хлопот при прорыве на внутренний рейд. — заключил Греве. — Должен сказать, друзья, что нам вообще Нам с вами, везёт на счастливые совпадения. Как иначе объяснить своевременное появление эскадры Копытова в сайгоне, о котором ты Серж, нам все уши прожужжал?
— Неблагодарный! — деланно возмутился Казанков. — Да если бы не они — не видать тебе баронессы, да и меня вместе с ней, всех бы аннамиты перерезали. Что до эскадры — то тут никаких совпадений. Отходящий «Байкал» поднял Андреевский флаг, но на «Вольте» на это не обратили на это внимания, открыли огонь. Погоня продолжилась несколько часов — и закончилась встречей с русской эскадрой.Вице-адмирал Копытов, увидав, что французский крейсер стреляет по судну с Андреевским флагом, дал предупредительный выстрел и просигналил, что ежели с «Вольты» пальнут ещё хоть из револьвера — он разнесёт крейсер в щепки, а дипломаты пусть потом разбираются. Ну, французский капитан оказался человеком благоразумным и связываться с многократно превосходящими русскими не стал — отсемафорил на «Минин» «Счастливого пути!» и был таков. А Копытов, узнав от Макарова о нашей вылазке, распорядился полным ходом идти к устью Меконга и дальше, до самого Сайгона. На «Байкале» были проводники из аннамитов, хорошо знающие фарватер, так что дошли они быстро и поспели вовремя — Пакгауз уже горел, ещё четверть часа, и от нас остались бы одни головешки!
— Спасибо, Серёжка, всё разложил по полочкам… — проворчал барон. — А я, может, хочу верить в счастливые случайности, а ты мою веру в пух и прах разнёс!
— В твои годы, Гревочка, пора становиться рационалистом. — с улыбкой ответил Казанков. — Подобные фантазии мичманам пристали, какими мы были после Корпуса. Но сейчас-то ты целый владелец пароходной компании, солидности надо набираться!
— Не дождётесь! — ухмыльнулся барон. Он заложил руки за спину — здоровой, правой, поддерживая затянутую в чёрную кожу кисть левой, искусственной — и долго смотрел на корабли в бухте. Вот от борта "Грецога Эдинбургского отошёл паровой катер, и дымя высокой, тонкой трубой побежал к пирсу.
— Командир, каперанг Энгельрем на берег отправился. — прокомментировал Повалишин.
— Федор Петрович-то? — осведомился Казанков. — Который клипером «Абрек» командовал? Когда мы в последний раз встречались, он был кавторангом.
— Сейчас толковые командиры быстро в чинах растут, Сергей Ильич. Вакансий много, да и плавательный ценз быстро идёт — корабли, почитай, не вылезают из дальних походов, и даже в Финском заливе — учение за учением.
— И что же, «Герцог Эдинбургский» останется здесь, в Люйшуне? Неуместно, согласитесь, для корабля первого ранга — обычно стационерную службу всякая мелочь несёт, клипера да канонерки.
— Да, адмирал Копытов будет следить за соблюдением перемирия между китайцами и французами, заключённым после Люйшуньского разгрома. — подтвердил Повалишин. Корвет «Рында», третий корабль его эскадры, ушёл назад, в Россию, в Кронштадт с консульскими депешами касательно посредничества на переговорах в Сайгоне. Кстати, и Вениамин на нём отправился.
Это когда же их в Петербурге прочтут? — удивился Греве. — Лучше было бы из Владивостока, по телеграфу!
ebooksa