Если ты простишь

На втором этаже мы с Вадимом нашли обоих нужных ему людей — и Воронцова, и Перевалова. Увлечённо что-то обсуждая, они стояли рядом с высоким седым мужчиной с усами как у Никиты Михалкова, сжимая в руках стаканы с чем-то янтарным — наверное, с коньяком.

Мы приблизились и сразу поняли, что предметом спора была одна из картин, висевших на стене в метре от мужчин. И, судя по разговору, её владельцем был этот усач.

— Я тебе говорю, это не может быть Красильников, — горячо говорил Воронцов, и Перевалов хмыкнул. — Ну смотри внимательно, какие мазки. Совсем не его манера! Тебе продали как его картину, понятное дело. Но это явно работа одного из его учеников. — В этот момент Геннадий Иванович посмотрел на нас с Вадимом — и у него удивлённо вытянулось лицо. — Ого! — воскликнул он, отсалютовав мне бокалом. — Лида! Господа, посмотрите на эту красавицу! Помните, я рассказывал вам о чудесной девушке, которая сделала мне прекрасный проект интерьера загородного дома до Нового года? Вот, это она — Лида! Настоящее сокровище у Градова теперь работает!

Как в этот момент Вадима не перекосило, не знаю. Я поспешила сделать шаг вперёд, подтягивая мужа ближе к его вожделенным застройщикам, радостно улыбнулась и произнесла, стараясь говорить как можно непринуждённее:

— Очень рада видеть вас здесь, Геннадий Иванович! Позвольте представить вам моего мужа — Вадим Озёрский. Ближайший конкурент Градова.

Воронцов хлопнул глазами, уставившись на меня с таким недоумением, будто я сейчас сообщила, что «Мону Лизу» рисовал не Леонардо да Винчи.

Перевалов хмыкнул, мужчина, напоминающий Михалкова, тоже усмехнулся в усы. А я продолжала с неловкостью, которая была вовсе не поддельной:

— Понимаю ваше недоумение. Видите ли, мы с Вадимом разводимся, но всё равно остаёмся в дружеских отношениях. Я пошла работать к Градову именно потому, что он конкурент Вадима, хотела испытать себя. Вот так и получилось, что я делала ваш заказ, работая на Алексея Владимировича… но научил меня всему Вадим.

Да, и это тоже была часть плана, который я предложила мужу ещё в машине. Сказать правду. Ну, не всю, разумеется, — что мы сюда явились, чтобы «закадрить» Воронцова с Переваловым, никому знать не обязательно. Но про то, что мы пока женаты и разводимся, точно необходимо было сказать. Геннадий Иванович всё равно узнал бы правду, но если бы он узнал её не от нас, то Вадиму стоило бы сразу поставить крест на возможном сотрудничестве.

А так… шанс есть.

— Ничего себе история, — Воронцов кинул на моего мужа весёлый, но вместе с тем понимающий взгляд. И уважительный. — Приятно познакомиться с вами, Вадим. Значит, конкурент Градова… И как называется ваша фирма?

Всё, с этого момента Вадим вступил в игру.

Правда, расслабиться и молчать, как это было в случае его беседы с Вяземской, у меня не получилось. И Вадим, и остальные присутствующие как-то умудрялись втягивать меня в диалог. Да я и сама стремилась что-то сказать… Особенно если нужно было ввернуть ненавязчивый комплимент мужу. Я знаю, это у меня получалось абсолютно бесхитростно, может быть, ещё и поэтому минут через пятнадцать этой беседы о фирме Вадима, моей работе в ней и даже о современной живописи Воронцов сказал, кинув на Перевалова многозначительный взгляд:

— Знаете что, Вадим? Зайдите-ка ко мне в офис на следующей неделе. Вместе с Борисом — мы партнёры, если вы не знали. Обсудим кое-какие рабочие дела.

Думаю, мужу стоило огромных усилий удержать лицо и не выдать собственное ликование. Но так или иначе Вадим справился. Обменялся контактами с Геннадием Ивановичем, пообещал позвонить в понедельник, и почти сразу после этого снизу послышались хлопки и музыка стала громче — началась торжественная часть вечера.

— Пойдём, ребята, — тут же сказал Воронцов, покровительственно похлопав нас с Вадимом по спинам. — А то сейчас все лучшие столики разберут, и будем мы сидеть, как в прошлый раз, где-нибудь за ёлкой…