— Вообще, говорят, что каждый цвет несёт какой-то смысл. Есть, конечно, исключения, но обычно зелёный цвет любят спокойные и уравновешенные люди. Если так подумать, то маги огня обычно очень импульсивны и взрывоопасны, следовательно, вы сами, понимая эту сторону своей природной натуры, немного успокаиваете её, уравновешивая до удобного вам уровня. То есть до состояния умиротворения с самим собой. — и тут совершенно случайно вспомнился племянник, всегда упорно выбиравший зелёные футболки. — А дети выбирают этот цвет, когда чувствуют, что им не хватает материнской любви или ласки…
— Я действительно очень любил свою мать и мне её до сих пор не хватает. Она умерла, когда я был подростком и только поступил в академию. — раздался тихий, даже немного приглушённый, голос Эйдена. — Не хотел уезжать, чтобы не оставлять её одну, но она настояла. Отец нас бросил ради другой женщины. Даже не так… Просто в один прекрасный день принёс бумаги на развод, а потом уехал к новой семье. Я слышал, что у него родилось двое сыновей и дочь, но видеть ни его, ни их не желаю. Так что в чём-то ты права.
— Простите, я не хотела…
— Ничего, Лара. Ты не могла знать. А другие цвета что означают?
— Синий — достоинство, порядок, мудрость, но ещё и подавление в смысле разрушения. Красный — жизненную силу, страсть, властность, возможную агрессию. Жёлтый достаточно неоднозначен, потому что вроде и тёплый, побуждает к активности и переменам, но может ассоциироваться с неприятностями, изменами и предательством. Фиолетовый — одиночество, иногда тоску, плюс ко всему от него веет загадочностью и таинственностью, но люди, предпочитающие его зачастую оказываются тиранами. Чёрный — стремление закрыться от окружающего мира. Серый — замкнутость, усталость, желание обрести покой. Коричневый — домашнее тепло, уют, надёжность, устойчивость во всём.
— А какой у тебя любимый цвет, Лара?
Я пожала плечами:
— Не знаю. Как-то не приходилось особо выбирать.
Мне действительно и в этой жизни, и в прошлой как-то не приходилось особо заморачиваться с выбором одежды. Что налезало, было при этом комфортным и не марким, то и покупала. Разве что старалась футболки и майки брать разных цветов, чтобы менять под настроение. Но так, чтобы преобладал какой-то один цвет — не было.
Лицо Эйдена в какой-то момент снова приобрело задумчивый вид. Только спустя несколько минут он грустно хмыкнул:
— Интересные всё-таки люди, эти Просящие…
— Разные встречались. Даже со слепым алхимиком и бывшим профессором философии удалось пообщаться. На улице может оказаться каждый. И не всегда сотворив что-то ужасное или потеряв всё из-за долгов. Иногда просто достаточно оказаться неугодным: из-за своей болезни, немощности или просто лишним в своей семье.
Мне действительно повезло пообщаться с разными Просящими, когда выполняла поручения Короля. Поэтому история деда Гонро, которого выставила из дома родная дочь была не самой душещипательной. А тех двоих я упомянула со спокойной душой, мысленно попросив прощения за свою полуправду: так получилось, что незадолго до моего похищения оба умерли. Один от старости, второй по причине болезни.
Из прачечной мы вышли с Эйденом молча, думая каждый о своём.
Глава 47. Эмоции и мысли
Эйден выдал мне очередное снадобье, а затем проводил до комнаты, посоветовав хотя бы ненадолго прилечь. Перед уходом он на всякий случай предупредил, что собирается поработать в кабинете, поэтому, если вдруг почувствую себя нехорошо, звала Роура: элементаль мгновенно ему сообщит.
Я честно пыталась расслабиться после утренних перепадов сил, но на душе было настолько погано и муторно из-за того, что невольно задела Эйдена за больное… Всего на какие-то доли секунды увидела, как на его лице промелькнула боль из-за предательства отца и смерти матери. Он так и не смог простить его за то, что бросил его мать и себя, потому что не был рядом, когда та умерла. Причём второе ранило его гораздо сильнее первого. Воистину говорят, что самое тяжёлое раскаяние — это то, что настигает у закрытой крышки гроба. Когда поздно что-либо говорить и уже невозможно что-то исправить. В итоге я больше вертелась, чем отдыхала. Совесть не просто кусала, а отгрызала целые куски, сплёвывая добычу и принимаясь за новые. В конце концов, я не выдержала и поднялась, решив извиниться за свою оплошность, хоть и произошедшую по чистой случайности.
До лестницы, ведущей на второй этаж, добралась достаточно бодро и по-прежнему бесшумно: всё-таки многолетний опыт ухаживания за больными родственниками не только научил правильно ставить стопу и переносить вес тела при ходьбе, но и делать это совершенно неосознанно, по привычке. А ведь именно по этой особенности Эйден убедился, что встреченная им в Гренхолде Просящая — это именно я. Никто другой до него не обращал на это внимание.
Не сказала бы, что подъём по лестнице дался легко, но мне всё-таки удалось её преодолеть, хотя и вынуждена была цепляться за перила для подстраховки, чего не бывало, даже когда после обнаружения опухоли ориентация в пространстве начинала подводить. На последних ступеньках разозлилась на саму себя настолько, почувствовав полнейшей развалиной, что каждый шаг буквально впечатывала. Однако именно после проявления этой эмоции стало сразу легче, несмотря на то, что и до этого жалостью к себе не упивалась, поблажек не делала. Словно внутри какой-то рубильник перещёлкнул. Эйден же не просто так постоянно напоминает о подобных подвывертах с «приливами-отливами» энергии, да и сил в целом.
Во избежание внезапного отката после подъёма я отошла подальше от лестницы и немного постояла, прислушиваясь к собственному организму, прежде чем дойти до кабинета и тихонько постучаться. В ответ не раздалось ни звука, но дверь чуть-чуть приоткрылась. Странно. Обычно Эйден не закрывает её до щелчка дверного замка, чтобы иметь возможность быстро покинуть пределы кабинета, если мне вдруг понадобится помощь, следовательно, он сейчас находится внутри. Но почему тогда не ответил? Тихонько толкнув дверь, я осторожно заглянула внутрь и только после этого выдохнула. Всё-таки забавно, насколько внимательным к другим может быть человек, и совершенно небрежным по отношению к себе. Эйден спал, сидя прямо за столом, откинувшись при этом назад и уткнувшись головой угол спинки кресла. А ведь он почти не спал с момента своего возвращения и разрыва привязки, несмотря на увещевания Роура и мои просьбы.