Кукла Буйного

Произношу неуверенно и в сторону выхода киваю.

— Везет тебе, Злата. Хуй знает с кем там наверху договорилась. Но фортует себе знатно.

— Угу, — лишь в ответ выдаю.

Меня наконец из камеры выпускают. Выхожу в коридор. Вижу, как охранник нервничает. С ноги ан ногу переступает. Скорее всего ему влетит за то, что Эмир опоздает.

И мне стыдно, что это все из-за меня происходит. Поэтому решаюсь на инициативу. Делаю шаг вперед. Сама к Буйному подхожу. На носочки становлюсь и целую. В губы. По-взрослому. Эмир ан секунду замирает. Как будто понять пытается подвох ил все по-серьезному. А после его ладонь мою ягодицы сжимает. К себе притягивает ближе. Его язык в рот проникает. Властно. Так что мурашки аж по коже бегут.

Я сама отстраняюсь. Поцелуй прерываю.

— Идти нужно, — хриплю. Эмир лишь в ответ кивает. Не знаю, что меня дернуло именно в этот момент в сторону посмотреть. В другой конец коридора. Сначала я думала, что мне кажется. Но после присмотрелась. И девушку там увидела. В свитере белом и деловых штанах. К ее образу как будто пиджака не хватало. Охранник моментально мой взгляд перехватывает. Бледнее за секунду. А после кричит своему напарнику, чтобы тот меня уводил. Я в шоке полном смотрю на девушку. Что она здесь делает? Кто это? Это к ней относится, что время состыковывать нужно?!

— Мне так жаль, — Настя тянется через стол, сжимает мою ладонь. — Бедная твоя сестрёнка.

У меня хватает сил только на кивок. Отворачиваюсь, пью горячий чай. Мне стало чуть легче. Я хоть немного выговорилась.

Всю ночь не спала. Разные мысли разрывали. И про сестричку, новые пьянки отца. И про Эмира. Кто была та женщина? Она к Эмиру пришла? Или к кому-то ещё?

Но особые условия были только у двоих заключенных. У Буйного и Дикого. Их не держали в одном крыле, развели как можно дальше друг от друга.

Так что не к Камилю она пришла.

А к моему Эмиру.

Вряд ли теперь так пожарные ходят. Разодетые и на каблуках всех спасают.

Я крепко сжимаю чашку, злюсь. Чертов Сабуров! Почему к нему всякие блондинки таскаются? Ну, кроме меня.

Я ничего не понимаю. Зачем тогда мужчина делал справку? Если он собрался спать сразу с двумя! Или это он так развлекался, пока я ему отказывала?

Боже, аж плакать хочется. Я часто вздыхаю, чувствую себя брошенной и преданной. Словно Эмир своим поступком всё хорошее разрушил.

— Эй, — Настя с тревогой осматривает меня. — Не плачь, ты чего. Уверена, ты что-то придумаешь. Поможешь сестре.

Мне так стыдно, дышать не могу. Девушка думает, что я переживаю о Катюше. А я тут страдаю от того, что сердце превращается в груду осколков.

Я не рассказала Насте про то, что произошло в колонии. Страшно произнести вслух, увидеть в её глазах жалость. Ведь тогда окажется, что я себе ничего не придумала, а всё правда.