Продолжает целовать. Грубо, неистово. Всю свою свирепость вкладывает в этот поцелуй.
Меня обхватывает жаром. Вздрагиваю, когда пальцы опускаются на моё лоно. Сжимают, отправляя разряды тока по телу.
Буйный словно намекает, что это теперь ему принадлежит. Вся я принадлежу.
— Прости, — я отрываюсь, шепчу быстро. Пытаюсь найти выход. — Прости, что я соврала. Я должна была тебе сказать. Но боялась, что ты откажешь. А я хотела развеяться.
— Я тебя развею. Так развею, что ходить не сможешь.
Я вскрикиваю, Буйный подхватывает меня на руки. Двигается в сторону кровати. Хватаюсь за мужчину.
Его каменные мышцы напрягаются под моими пальцами. Прижимаюсь в страхе. Не хочу, чтобы сейчас что-то случилось.
Боже, если ты есть! Сделай что-то. Пусть… Землетрясение, пожар, что угодно произойдёт. Или у Буйного не встанет.
Прикусываю губу. Нет, последнее лишнее, пожалуй. Жалко же. Кочерга у него же хорошая, а так…
Ужасаюсь собственным мыслям. Я не собиралась ни про что такое думать.
Буйный опускает меня на кровать. Тут же укладывается сверху, не позволяя сбежать.
Грубая ткань трется о мои ноги. Пряжка ремня царапает низ живота. Разгоняет мурашки. Огонь в груди вспыхивает.
— Мне в душ нужно, — пищу, предпринимая очередную попытку.
— Пойдешь. Вот сначала я тебя натяну, а потом можешь в душ пиздовать. Куда захочешь.
— Давай не сегодня? Пожалуйста. Завтра — идеальный день. Я проверю по календарику, чтобы всё сошлось.
— Кончай юлить. Всё, не отвертишься. Знаешь, как анализы берут? Мне из-за тебя, кукла, палкой в член тыкали. Теперь я тоже в тебя потыкаю.
— Я не знала, — соплю тихо. — Я вообще думала, что ты не станешь сдавать.
— Поздняк метаться, Злата. Ты условие задвинула — я выполнил. Твой черёд.
— Да, но… Ты мог купить просто. Обмануть. Я бы не узнала.
— Ты меня сейчас свистуном попыталась выставить?