Он взглядом меня сверлит. Кажется, что в следующую секунду пальцы на моей шее сожмёт, и всё. Просто жизни меня лишит. Но нет. Он вдруг губы в устрашающей улыбке растягивает. Морозные мурашки по коже проносятся.
— Хер с тобой, кукла, — произносит обманчиво спокойно, я даже начинаю грешить, что это у меня кукушка поехала и всё происходящее мне кажется, — пять сеансов, но после без всяких выебонов разрешаешь встречу с сыном.
— И пока все пять не отходишь, то свои увлечения сталкерства в ящик откладываешь, — я удивлена тому, что он так просто согласился. Даже голос подрагивать начинает.
— За детьми не буду наблюдать, — хрипло выдаёт, взглядом по моему лицу скользит. Мои щёки моментально румянцем покрываются.
— И за мной тоже, — хриплю.
— Здесь не могу обещать, не факт, что удержусь, — скалится.
— Мне пора! — Тарелку в его руки толкаю и резко со стула вскакиваю. Уходить отсюда нужно, потому что жаренным начало пахнуть. Взгляд его этот, улыбка, голос хриплый. Я слишком хорошо успела его узнать, чтобы понимать, что сейчас нужно отсюда убегать.
— Ты кое-что забыла, — в спину бросает.
Я резко останавливаюсь, зажмуриваюсь.
"Спокойно, Злата. Выдыхай"
Его громилы не сдвигаются с места, преграждают выход из ресторана. И без его приказа меня отсюда никто не выпустит.
Делаю глубокий вдох, медленно оборачиваюсь. Уже готова снова его проклинать, как вижу, что Буйный пальцем мою сумочку подцепляет. Сам ко мне не идёт. На месте стоит. Хочет, чтобы я подошла. Я бы и рада его к чёрту послать, но в сумочке телефон, кошелёк и ключи от квартиры. Я ещё не успела сделать дубликаты, у нас всего одни ключи, и они находятся в сумочке. Чёрт!
Закусив губу, я несколько секунд обдумываю все за и против, а после шаг вперёд делаю, ещё один.
— Спасибо, — сквозь зубы выдаю, руку протягиваю, а Буйный тут же сумочку убирает, перехватывает моё запястье. Всё настолько резко происходит, что я даже понять ничего не успеваю. Секунда и его запах в ноздри вбивается. Жар его тела обжигает. Горячее дыхание кожи касается.
— И ещё кое-что, — хрипит, его пальцы подбородок сжимают. Я даже пикнуть не успеваю, как он в мои губы вгрызается. Жадно. Грубо. Языком между губ пробивается. Пользуется тем, что я совсем этого не ожидала, напором берёт.
Глава 11
Губы Эмира жёсткие. И такие горячие. А щетина так привычно царапает кожу, вызывая вспышки жара под кожей. Она такая же жёсткая, как я и помню. Оставляет после себя режущие мурашки.
Я упираюсь ладонью в его плечо. Пытаюсь надавить, но пальцы не слушаются. Лишь хватаю ткань его рубашки. Словно всё тело отказывает. Когда мертвец целует, такое бывает. Парализует. Накатывает удушливой волной, резко поднимая прошлое. Обрушивая на меня.
Когда я целовала его последний раз, не знала, что это последний. Не задержалась, не запомнила. Наш поцелуй был одним из сотни. Тысячи. Похожих. Жадных. Страстных. Просто один из! А стал последним. И я столько времени… Я не могла вспомнить. Прокручивала в голове. Вытягивала из закоулков памяти. Эмир зарывался в мои волосы? Кусал, выдавая свою несдержанность? Был этот хриплый гортанный стон, от которого у меня коленки держали? Что было? Почему я не запомнила?
Но сейчас… Сейчас это уже не важно. Потому что Эмир стирает своим напором любые сомнения. Разрушает воспоминания. Потому что теперь — этот последний. С терпким привкусом сигар. Вибрацией молний между нами. Запахом мужчины, который обволакивает всю меня. Злой. Страстный. С грубой хваткой И Эмира. С моими ноготками на его шее.