Сильная лихорадка, населявшая бред бедной девушки ужасными картинами и призраками, все еще не оставляла ее; в ту дождливую ночь, когда Вольдемар стоял на коленях перед Леоной, она в первый раз пришла в себя. Тревожно озираясь, она искала возлюбленного, но нашла только служанку, которая спала у ее постели.
Слезы застилали ей глаза, и она снова впала в беспамятство, от которого ее никак не могли избавить доктора, боявшиеся прописывать ей сильные лекарства, чтобы не подвергать опасности зародившуюся в ней новую жизнь.
Наконец нежный организм Маргариты преодолел страшную болезнь. Не содействовала ли этому новая сила, которую Бог часто дарует женщине, когда она чувствует под своим сердцем другое существо?
Борьба, которую эта сила вела с ужасною болезнью, продолжалась несколько месяцев, наконец лихорадка стала проходить, и Маргарита очнулась, чтобы снова почувствовать свое одиночество. Но сердце ее кроме этого мучительного горя наполняло еще другое чувство, которое то приводило ее в уныние, то дарило радость, – она имела залог любви, который никто не мог отнять у нее, залог, которому небо готовилось даровать жизнь, чтобы он вечно был свидетелем клятв, данных ей возлюбленным в ту незабываемую весеннюю ночь.
Весна уже давно прошла, и клятвы были забыты; на дворе было холодно и мрачно, ветер завывал в голых деревьях, и от прелести тех блаженных ночей не осталось ничего, кроме воспоминаний и сомнений.
Маргарита встала, в голове ее созрело отчаянное решение: она хотела предстать перед принцем и спросить его, возможно ли, правда ли, что его признания и клятвы были ложны и что он хочет покинуть ее; она чувствовала, что не может тут долее жить и что священный долг заставлял ее спросить того, который взялся быть ее покровителем и защитником, действительно ли он ее покидает на произвол судьбы.
Мысль эта придала ей сил.
Она попросила служанку выйти из комнаты и встала с постели. Роскошное убранство ее комнат было ей отвратительно, она ни до чего не могла дотронуться. Роскошные платья, в которых Маргарита являлась своему возлюбленному, тоже вызывали в ней отвращение, и она стала искать что-то в дорогом резном шкафу. Наконец лицо ее просияло – она нашла скромное черное платье, которое носила до знакомства с принцем, и вынула его. Маргарита целовала это платье, заливаясь горькими слезами, потом быстро надела. Оно снова стало ей впору – перенесенная болезнь произвела эту перемену. Накинув на шею старый полинявший платок, она тихо вышла из виллы.
Была холодная ночь; дул резкий ветер, пробиравший до костей, дорожки в саду были занесены снегом. Маргарита остановилась и обвела их взглядом – когда-то она гуляла здесь веселая и счастливая, а теперь бежала отсюда, полная горя и отчаяния; она закрыла лицо маленькими дрожащими руками и отерла слезы, катившиеся из ее прекрасных голубых глаз, затем поспешила к воротам, отворила калитку и вышла на широкую дорогу, окаймленную голыми деревьями и кустарником. Быстро побежала она по этой дороге к городу, чтобы найти принца и спросить его, действительно ли он забыл и покинул ее. Неужели все его клятвы и уверения были пустыми словами?
Маленькие усталые ноги скоро отказались ей служить, но Маргарита боялась присесть, чтобы отдохнуть, чувствуя, что от усталости может уснуть.
Она поспешила дальше; ветер играл ее легким черным платьем; длинные белокурые волосы рассыпались по плечам; словно ночная тень, едва касаясь земли, бежала бедная девушка по мерзлой дороге и через Покрытое инеем и снегом поле. Вдали уже виднелись очертания огромного города.
Вокруг не было ни души, не слышно было ни звука, только завывал ночной ветер. Маргарита не знала в эту минуту ни боязни, ни страха, она не чувствовала, что ее ноги промокли, что иссохший шиповник расцарапал ей до крови руки и разорвал платье. Безостановочно спешила она дальше, чтобы в ту же ночь удостовериться, действительно ли ее не обманывало предчувствие.
Тут впереди на дороге послышались голоса. Маргарита остановилась и стала прислушиваться; казалось, несколько человек затеяли ссору; вдруг крики прервал выстрел, за ним последовали другие.
– О Боже, – прошептала Маргарита, падая на колени, – защити меня и дай мне сил! Я спешу к нему, я должна узнать, действительно ли я покинута и безродна! Сжалься надо мной, Отец Небесный, не допусти, чтобы я погибла тут на дороге! Дай мне силы перенесть то, что мне предстоит! Святая Матерь Божия, защити и сохрани меня, ты знаешь мое сердце, ты сама была на земле, сжалься над девушкой, которая, покинутая и беспомощная, простирает к тебе руки!
И тут коленопреклоненной девушке показалось, будто она слышит слова: «Не печалься, я сам страдал! Господь Бог испытует своих любимейших чад, будь мужественна и покорна!»
Маргарита встала, провела окоченевшей рукой по лбу и снова пустилась в путь; напугавшие ее голоса удалялись. Уже можно было различить дома предместий по огонькам в окнах; послышался отдаленный бой башенных часов, пробивших одиннадцать раз.
Маргарита остановилась, разглядела, что стоит перед широкой рекой, протекавшей через столицу.
Странная дрожь била бедную Маргариту, увидевшую в эту минуту коварную гладь, которую только что наступившая зима покрыла тонким блестящим льдом.
Она остановилась в нерешительности, но затем с отвагой, которую человеку придает отчаяние, стала спускаться с берега. «Если тонкий лед и не выдержит меня, – думала она, – то волны вместе со мною схоронят и мои сомнения и мучительный страх моей души».
Но под ее сердцем покоился долг самосохранения. Осторожно поставила она ногу на лед, а потом быстро побежала по гладкой темной поверхности. Лед хрустел под ее ногами. Едва она достигла середины реки, как раздался страшный треск, и широкие трещины заблестели позади и впереди нее. Маргарита почувствовала, что выступившая вода омочила ее и без того окоченевшие ноги. Она увидела себя близкой к смерти. Вокруг с треском кололся лед и при каждом ее шаге крошились льдины – стоило только бедной Маргарите поскользнуться, и холодная темная вода сделалась бы ее могилой.