Кровавая Мачеха

И когда сам их Орден волей самодура Виктора изгнан из Эвитана, кто поможет теперь? Тихий книжник Евгений Аравинтский?

«Если ты поймешь, что я — уже не я…»

Самого Виктора нынешние перемены полностью устраивают. Настолько, что он утверждает, будто всегда был таким. Чуть ли не с рождения.

Неправда. Был незрелым, недалеким, самовлюбленным мальчишкой. А теперь превратился в жестокое, самовлюбленное чудовище. Эгоистичное и озлобленное. И, вдобавок, склонное к лживому возвеличиванию собственного прошлого.

И да — бывают такие дети, что изрядно опережают свой возраст. Таковы были Октавиан Мальзери и, возможно, Диего. Но не Виктор.

И не сама Элгэ, но она хоть и не утверждает обратного.

И Элгэ никуда не сбежит — потому что не имеет права. Хватит нарушенной клятвы Юстиниану. Элгэ вовремя не заметила, что творили с ее первым мужем, но насчет второго — вовсе не слепа и не глуха.

Хочется закрыть глаза и наконец увидеть родной Илладэн. А рядом — брата и сестру.

Но их родина — часть Эвитана. И у Элгэ нет права уходить в мечты. В Илладэне ей не скрыться от Виктора. И не спасти Диего.

И кто дал королеве право убегать сейчас — оставив расхлебывать всё натворенное другим, более ответственным или менее везучим?

— А сейчас давай поужинаем, любимая, — смягчил тон Виктор. В расчете на приятные вечер и ночь. — Юлиана Кантизин — непроходимая дура. Но ведь ты-то умнее ее?

Вряд ли. Потому что не разведется. До конца останется с нынешним мужем. Потому что рядом должен быть тот, кто сможет остановить Виктора, если не останется другого выбора. Если ужасный конец станет предпочтительнее ужаса без конца. Если Виктор совсем уравняется в цене с Поппеем Августом.

И станет плевать, кто умрет в случае его смерти. Потому что живой Виктор убьет и искалечит много больше.

Ты был смелым, Юстиниан Мальзери. Смелым и по-своему благородным. У тебя хватило отваги и чести попросить о спасении.

Но иногда спасительный удар чистой сталью наносят и без личной просьбы жертвы.