О да. У Мэнда много настоящих бедствий.
Но этот подонок запросто лжет. Еще и в этом. И даже если и нет — его проклятые люди не впервые не нашли умницу Арабеллу. Кто с ней? Грегори? А второй? Неважно. Уж с ними-то девочка прибыла точно добровольно, а значит — они ее не обидят. Там опасность уж точно меньше, чем в любом другом месте. Особенно — в королевском дворце Мэнда.
Но даже если и впрямь здесь засветились Дети Ночи — даже с ними у Беллы шансов больше, чем в плену у безумного садиста Мигеля. Эбеновый алтарь и свихнувшийся король никому не предложат стать подобными им. А Арабелла — красавица. Редкостная. Вдруг ее красоту захотят спасти для вечности?
— Мои люди не ошиблись. Вы — потрясающе хладнокровны. И циничны. Но при этом готовы на всё ради Виктора. Похоже, вы из тех матерей, что ценят и любят лишь сыновей.
Или готовы обнять дочь даже за Гранью жизни и смерти. Но жадному хищнику это не понять. Он предпочел шагнуть туда в одиночестве. И бессмертие оставить лишь себе. Как единственному достойному.
Уж король Мэнда-то ценит всех детей одинаково. Никак. А заодно и их мать.
Не говоря уже о другой родне. В том числе, о детях. Племянниках.
— Я уже оплакала дочь в Аравинте. И она для меня не успела воскреснуть.
Что же ты не сообщил столь разные новости в разные же дни, хитроумный политик? Или у тебя так мало удовольствий, что предпочитаешь хватать всё и сразу? Заразился жадностью от своего вечно голодного Подземного Ужаса? Или она всегда идет вкупе с бессмертием? Как постоянный голод — незримый спутник и тень Детей Ночи.
За такой мирной и обычной с виду дверью — черно-алый зал, черный алтарь, теплая красная кровь. Ужас, муки и смерть. Дрожат тающие свечи, чадят дымные факелы. Колеблются тени стола, фигурных стульев… вычурной дверной ручки в виде извивающейся гюрзы. А змеиному королю тени не положено. Только его стулу.
Горячее вино давно уже не греет. Что это — вечный ужас, внезапно настигшая старость? Или просто — Мэнд?
— Честно говоря, я разочарован. А я не привык разочаровываться.
Только бы не навредил Виктору! Что же делать? Притворно рыдать о Белле уже поздно.
А до алого зала — всего одна дверь. Дерни змею за хвост — она проводит тебя в Бездну. Кто ждет в ней?
Улыбаться пособлазнительнее — чтобы отвлечь?
Мигель Кровавый хочет всё и сразу. И не откажется от одного удовольствия ради другого. Всё загребет.
— Сейчас здесь будет еще один дорогой гость. И мы узнаем, чья любовь сильнее — отцовская или материнская?
2
Думать и понимать больше невозможно, и Элен перестала. Гораздо проще позволить себя одевать, мыть, красить — как безвольную, покорную куклу. А еще кормить —
Виктор больше не приходит. Наверное, он умер. А если и жив — после