Я посмотрел на нее тем самым родительским взглядом с выпученными глазами, и она все же побежала за вином.
— Браслет мне хоть новый купи, раз вино нельзя, — крикнула сестра, убегая.
— А он тебе так нужен? Я и так уже немало тебе подарил. Тебе что, по новому браслету каждый месяц? У тебя вроде не сотня рук.
— Жмот, — сказала она как можно тише. — Не машину же я у тебя попросила! — добавила громче из другой комнаты.
— Я все слышал, Мария!
— Ой, братец, да ты прав: мне ничего не нужно. Главное, что мы есть друг у друга, правда? И ты ведь хотя бы торт мне купишь? Я имею в виду, мне одной, — голос у нее сразу стал заискивающим и добродушным.
Но я ничего не ответил, поглядел на улыбающуюся Вику, поцеловал ее в лоб и попросил побыстрее подняться.
— Что такое, уже за тортом побежал? — пошутила она.
— Ага, бегу и спотыкаюсь. Я выйду покурить на балкон, — сказал ей и мигом встал с места.
— Ты? Курить? — Вика откинула голову назад. — В это плохо верится. Ты же не сторонник такого образа жизни.
— А, да, — я почесал щеку. — Просто хочу подышать свежим воздухом. Скоро вернусь. Пока разлей вино, — и тут я чуть не споткнулся о ковер, промчавшись на балкон.
Люблю я зиму, что поделаешь. Меня пирогами не корми, дай поторчать на улице зимой. Все кругом белое, снег идет, и главное, есть они… Идут как комбо в подарок.
— Мужики, только представьте, сколько бабла мы срубим за эту работенку, — довольно бубнил слившийся со снегом в своей маскировке один из двадцати четырех снайперов. — Мы это задание легко выполним: я могу хоть несколько суток так неподвижно возле прицела пролежать.
— Не думаю, что нам потребуется много времени, — подметил их командир, у которого только почти одни артефактные очки торчали над снегом. — Как только подвернется первый удачный момент: снимем разом всех. А потом можно и по пивасику, чтобы отметить успех.
Они были профи в своем деле, и холод их ради награды не очень пугал: на них были белые костюмы с подогревом. И им недавно пришлось занять эту позицию на высоте, откуда открывается нужный им вид, чтобы вести свои цели.
— Вижу цель, — докладывает в рацию спокойный голос одного из снайперов, позицией немногим дальше. — Он вышел на балкон из домика с другой стороны. Могу с ним поработать. Как слышно, прием? Могу работать, повторяю.
— Четвертый, я тебя услышал, — у командира над костюмом и над снегом появились серые усы. — Но работать запрещаю: у нас задача снять всех. Ты меня понял?
— Так точно. Принято: ждать команды, — прошипела вновь рация.
И воцарилась тишина: среди них никогда особо разговорчивых, а тем более на задании и не встречалось. У них полностью внимание сосредотачивалось на том, что видят в прицел.