– Видимо, Шелли и рассказала вам обо мне?
– О, нет-нет, мальчик мой. К этому она не имеет отношения. Дело в том, что, хоть ты и не помнишь, но мы с тобой знакомы. И довольно неплохо.
– И здесь разъяснений мне не добиться…
– К сожалению, – подтвердил Профессор, – я дал только намеки, а все остальное зависит от тебя самого. Мы же не хотим, чтобы ты прямо сейчас провалился сквозь пол?
Но Дэвид не ответил. Опустив голову, он принялся обдумывать услышанное. Каким бы странным это все ни казалось, оно, очевидно, было правдой, ведь он сам, собственной персоной побывал в другой версии Толимана. В его памяти всплыл образ душащего его великана, и мистер Розен неосознанно дотронулся рукой до горла.
– Но почему это произошло со мной? – продолжая изучать паркет под ногами, спросил Дэвид.
– И на этот вопрос ты сам знаешь ответ. Хочу сразу тебя предостеречь: ты не сможешь покинуть Толиман. Как ни старайся, но выхода нет. Тебе нужно разобраться в самом себе и найти первопричину, а для этого просто делай свое дело. Ведь тебя прислали сюда из-за гибели мальчика?
– Да, из-за него. Но какая связь? – подняв глаза, поинтересовался Дэвид.
Перед Дэвидом Розеном стояло пустое кресло, на подголовнике которого, прикрыв глаза, сидел Льюис. Профессор попросту растворился в воздухе, как будто его здесь никогда и не было.
– Пересек одно из пространственных измерений, – сказал мистер Розен и тяжело вдохнул.
Чужие истории
Не осталось ни единого следа об искусственном городе, так усердно не желавшем отпускать Дэвида Розена. Толиман, освещаемый ярким солнцем, что медленно двигалось по чистому голубому небу, жил и дышал полной грудью. Погруженные в свои заботы, десятки прохожих бродили туда-сюда с довольными лицами. Они не знали ровным счетом ничего о произошедшем с человеком, очутившимся в их городе, как казалось, по воле случая. Для них жизнь шла своим чередом от рассвета к закату.
Что внешне отличало Толиман от других городов, где удалось побывать Дэвиду? Найти ответ было нетрудно, ведь он сам собой бросался в глаза. Здесь было очень чисто, а здания выглядели так, будто их только что построили. Но воспоминания о картонной семье на пешеходном переходе не давали забыть простую истину: у всего есть своя обратная сторона вне зависимости от того, насколько надежно она спрятана. Дэвид боялся, что стоит ему моргнуть или просто на мгновение перестать следить за Толиманом, как прохожие с дикими глазами набросятся на него, желая перегрызть глотку. Так и параноиком стать недолго. Нельзя забывать о разнице между предосторожностью и очевидным помешательством.
Когда Профессор исчез, оставив путников самих разбираться с навалившимися на них проблемами, Дэвид еще немного побродил по пустому магазину музыкальных инструментов, надеясь, что его новый знакомый все-таки вернется, но этого не произошло. Почему Профессор ушел так неожиданно и даже не попрощался? Может быть, боялся сказать лишнее или собирался поступить как суровый родитель, бросивший своего ребенка за борт лодки, чтобы тот научился плавать. А что если он ушел не по своей воле? Вариантов было слишком много, поэтому нельзя утверждать наверняка. Лишь тот факт, что Профессор пересек некое иное измерение, не вызывал никаких сомнений.
И вот теперь мистер Розен сидел в кафе через дорогу от пятиэтажной гостиницы, в которой намеревался остановиться, и наблюдал за городом и прохожими в поисках хоть единой зацепки, чтобы уличить Толиман во лжи. Поскольку погода была хорошая, он расположился прямо на уличной веранде, чтобы не пришлось прятать Льюиса или договариваться с обсуживающим персоналом. Кому в конце концов может помешать кот, спокойно дремлющий на соседнем стуле?
– Льюис, а может, ты и разговаривать умеешь, а? – спросил Дэвид, но кот не обратил на него ни малейшего внимания. – Мне бы сейчас это было очень кстати. Для тебя это все игры: одно измерение, другое, да и какая к черту разница?
К столику подскочил худосочный официант с подносом. На вид ему было лет восемнадцать, не больше. Всклокоченные светлые волосы, прыщи по всему лицу и огромный кадык, от которого Дэвид не мог отвести взгляд, хоть и понимал, что, во-первых, это не вежливо, а во-вторых, парень не виноват, ведь он не выбирал, как ему выглядеть.
– Прошу, ваш заказ, – сказал официант и поставил перед мистером Розеном чашку черного кофе и сэндвич с индейкой.
Льюис, конечно, тоже не остался голодным – для него Дэвид попросил сварить порцию трески, которую официант попытался поставить на пол.
– Не надо на землю! Давайте сюда, а то он обидится, и мне придется целую ночь слушать недовольные речи.