Звуки шагов стихли.
Постояв немного, Вьюго размял шею и осмотрел соседние камеры.
– Кто рот откроет – пасть разорву, – грубо рявкнул он.
Услышав это, мужичок, что сидел за две камеры от нас, забился в уголок и заскулил. Остальные и вовсе лежали неподвижно и активно изображали покойников. Похоже, Вьюго здесь боялись до одури.
Вернувшись, он вновь опустил ладони в воду и размял пальцы. Бросив на испуганную меня короткий взгляд, неожиданно подмигнул.
– Всё будет хорошо, – шепнул он, – только слушайся меня, и делай, как говорю. Поняла?
Я кивнула.
Отмыв руки начисто, мужчина просунул через решётку отобранную у мёртвого тряпку и разложил её в ручье, придавив камнем.
– Не отстирается, конечно, но, когда станет совсем холодно, будет ещё хоть чем-то укрыться, – прокомментировал он свои действия. – Тут бывает так, что и на стенах лёд образуется. Но я тебе мёрзнуть не дам. Ни замёрзнуть, ни голодать…
Он снова бросил тяжёлый взгляд на проход, откуда появлялись гуроны.
– Вьюго, – тихо шепнула я из-под одеяла, – ты ведь живой, а ведёшь себя как…
– Нет, – рявкнул он, – не нужно заблуждаться на мой счёт. Я мертвяк.
– Но…
– Не хочу с тобой когда-либо ещё об этом говорить. Я мёртв – ты жива, – грубо отрезал он. – Нужно придумать, чем тебя накормить.
Я невольно бросила взгляд на человеческие ошмётки, раскиданные вокруг. Голова закружилась от осознания, что всё это происходит со мной. Сглотнув, я спряталась под одеялом.
Лежать на каменном полу было холодного и, признаться, я была уже согласна на любую тряпку, лишь бы она принесла хоть каплю тепла. Оставив себе щель для обзора, я осматривалась. Рыжуха напротив делала то же самое с хищным оскалом на устах.
Вспомнилась фраза гурона о том, что сегодня должен был состояться бой с моим участием. Трусливо зажмурившись, отвернулась от арены, которую было хорошо отсюда видно.
Кто-то чуть поодаль от нас громко застонал.
– Вьюго, – трусливо прошептала я, – отсюда ведь можно сбежать?
Сама мысль, что вот здесь оборвётся моя жизнь, свербила в моём разуме, вызывая панику.