Яшин задумался, но ответить не успел. К ним подошел полицейский из вокзального патруля.
– Старший сержант Петров, – отчеканил он. – Тут транквилизатор нужен, товарищ капитан. Бац с расстояния – и готово.
– Да кто ж тебе позволит стрелять в человека, сержант? – осуждающе спросил Яшин.
– Стреляют же в обезьянок, товарищ старший лейтенант. А она сейчас, девчонка эта, именно в таком состоянии, как я успел убедиться. Дикой и непослушной обезьянки, кусачей, – мрачно хохотнул он. – Кстати, бригаду из местной психушки уже вызвали, скоро будут. У них свои приемчики имеются. Поглядим, как работают.
Крымов не выдержал:
– Сержант, возьмите своего напарника и обойдите вокзал по периметру на предмет пресечения возможных беспорядков.
– Каких таких беспорядков?
– Выполнять.
– Но…
– Выполнять, я сказал!
– Есть, – недовольно отчеканил тот и удалился.
– Болван, – пробормотал капитан. – А что кукла, Яшин? Странной не показалась?
– Кукла как кукла – дорожит она ею. Девчонка-то из богатеньких?
– Да, наследница папиных миллионов, его строительной фирмы и сгоревшей усадьбы. Подберусь-ка я к ней поближе, Яшин.
– Мне с вами, товарищ капитан?
– Не надо. Ты уже пытался. Жди врача.
Крымов двинулся к сиденьям, выбрал ряд, что через два от притихшей девочки, сидевшей в обнимку с куклой, прошел и сел напротив нее – лицом к лицу. Теперь все, кто был в зале, следили за ними обоими. Еще один решил себя в жертву принести! Крымов долго всматривался в ее глаза, пытаясь найти в них живой блеск, но они были стеклянными, пустыми, с непроглядной мутью, что свойственна людям, теряющим или уже потерявшим разум.
– Женя, – тихо позвал он. – Женечка…
Ни один мускул не дрогнул на ее лице.
– Какая у тебя красивая кукла – почти живая. Как ее зовут, Женя?