До прилета самолета было еще с полчаса, и Егор в блаженной неге валялся на импровизированных носилках, рассматривая сочный стебель какой-то травинки. Уже наступила осень, но ночи были по-летнему теплые, и он не боялся простудиться.
— Пошли, травоядное, дело есть.
— Вот почему я у тебя то земноводное, то пресмыкающееся, то еще какое-то? С другими ты себе этого не позволяешь, а я как-никак лейтенант ГБ. Без пяти минут дважды орденоносец, — прошепелявил он, с трудом двигая разбитыми и опухшими губами.
— Это гормоны Малгожаты не могут устоять перед таким витязем, а как признаться в любви, она не знает. Хорошо еще, что у неё портфеля нет, а то ты бы по хребту каждый день получал.
— Так че там за дела?
— С Георгом попрощаться надо.
— Так он же с нами летит?
Юля промолчала.
— Погоди, старче, ты че, соскочить решил? На рывок? Учти, я в теме.
— Че-то ты много блатуешь, мусорок, в последнее время. Не по масти как бы…
— Твоё тлетворное влияние.
— А я заметил, что ты на меня наоборот положительно влияешь.
Было темно, но Егор почувствовал, что она улыбается.
— Ты как? Ходить-то можешь? — участливо спросила Юля.
Вместо ответа Егор встал с носилок.
— Че ты уже придумала?
— Пошли Георга поищем.
Георга нашли рядом с каким-то парнишкой из новеньких. Они обсуждали что-то медицинское. Егор подумал, что Георг наконец нашел себе брата по разуму. Так как, с ним неотесанным он никогда не вел столь интеллектуальных бесед. Даже о будущем расспросил несколько раз и как-то охладел…
— Пошли, Склифосовский, дело есть.
Георг молча поднялся и зашагал следом. Они отошли подальше и, Юля постояла немного, молча прислушиваясь и даже, казалось, принюхиваясь. Вероятно, сканирование леса посторонних не выявило, она закурила и сказала: