– Нас ищут, – сказал Влас виновато.
– Значит, вас. – Она кивнула, словно бы не услышала ничего для себя удивительного. – Портьеры достаточно плотные, они не пропускают свет, но если вы настаиваете.
– Я вынужден настаивать. – Лицо Власа тонуло в темноте, но по голосу было слышно, как сильно он смущен. Надо же!
– Как скажете. – Стелла запахнула на груди наброшенную поверх шелкового халата шаль. – Может быть, кофе? У меня есть чудесный кофе.
Говорила она совершенно спокойно, без страха и без жеманства, словно для нее такие вот ночные визиты были самым обычным делом. А может и были?
Григорий окинул комнату быстрым взглядом. Хорошая мебель, дорогой инструмент, на круглом столе вазочка с конфетами. Очевидно, что хозяйка не нуждается, потому что те, кто нуждаются, первым делом продают или выменивают на еду все самое ценное. Вот эти сережки с изумрудами, например. Барыга предлагал за серьги совершенно смешную цену, Григорий уже собирался прочитать ему лекцию о классификации изумрудов, когда их накрыл Влас Головин.
– Не надо кофе, спасибо. – Влас неуклюже присел за стол. – Мы побудем у вас. Позволите? Уйдем сразу, как только появится такая возможность.
– Ваш мальчик ранен? – Она, казалось, его не слушала. Или не слышала.
– Я не мальчик! – Тут же огрызнулся Митяй, и Григорий дернул его за рукав. Как закончится вот это все, непременно надо заняться его воспитанием.
– Да, теперь я вижу. – Стелла не смутилась и не обиделась. – Но вы ранены, поэтому вам лучше прилечь. Вон туда! – Она кивнула в сторону обтянутой полосатым атласом оттоманки.
И больше ни слова про грязную обувь и свежевымытые полы!
Митяй кивнул, сначала присел, а потом и прилег на оттоманку. Ноги пристроил так, чтобы не испачкать обивку. Молодец, не все еще потеряно.
Сева присел к столу рядом с Власом. Сам Григорий остался стоять в дверях. Так ему было удобнее и спокойнее. Так он слышал то, что происходило и за окнами, и за дверью. За дверью пока было тихо.
– Ходят слухи, ограбили госпиталь. – Стелла тоже осталась стоять, прислонившись поясницей к пианино.
– Не исключено. – Влас кивнул.
– А часового зверски убили. Буквально растерзали… – В бархатном сопрано Стеллы послышалось напряжение. Очевидно, она была готова принять мысль об ограблении, но не о зверском убийстве.
– Да, ночью на улицах стало неспокойно, Стелла Витольдовна. – Влас достал папиросу, с сожалением покрутил ее в пальцах и прятал обратно.
– Прекратите, Влас Петрович, – сказала Стелла, не повышая голоса, но как-то так, что всем сразу стало ясно, что она раздражена. – Город полнится слухами. Дикими слухами про… – она сделала паузу, словно собираясь с духом, – про упырей! Софочка, наш костюмер, рассказывала про деревню. Кажется, Видово.
Парни тут же встрепенулись, Григорий тоже навострил уши. Что там рассказывала костюмерша Софочка?
– Деревню сожгли. Вы ведь и сами знаете, Влас? – Теперь Стелла смотрела только на Головина, взгляд ее был прямой и требовательный. – Сразу же после того, что случилось в той усадьбе. Сначала усадьба. Потом деревня. Говорили, что жителям удалось спастись. Говорили про партизан… – Взгляд смягчился.