— У тебя решетки на окнах и револьверы под подушкой, — Трапп больше не кричал, но его голос был преисполнен горечи. — И я более чем уверен, что всё это из-за Бронксов. Если бы не Найджел, всего этого бы просто не происходило.
— Ну, он превратил меня в богатую женщину.
— Мертвым деньги ни к чему.
Она пнула его коленом по бедру, ойкнула и зашипела от боли.
— Иди к черту, Трапп. Я вовсе не собираюсь умирать.
— Ударилась?
Генерал подхватил её за талию и посадил на стол. Склонился ниже, подул на коленку.
Погладил её, и его руки медленно поползли выше, губы прокладывали дорожку к бедру. Гиацинта дернула его за волосы, ища поцелуя, скрестила ноги за его спиной, откинулась назад, опираясь на руки.
— Тебе не кажется, что нам надо каким-то образом привести в порядок наши жизни? — хрипло проговорил Трапп, обхватив ладонями её лицо.
— Что это значит? — спросила она.
— Пока не знаю, — ответил он, — но обязательно скоро пойму.
— Ты меня пугаешь, — пробормотала она, прячась за поцелуем от серьезных разговоров.
— Ты никогда не хотела ребенка? — спросил Трапп, аккуратно поливая теплую воду из кувшина на волосы Гиацинты.
От неожиданности она едва не утонула в своей мраморной ванне.
Крауч навсегда лишил её такой возможности, но она и прежде не рвалась к материнству. В тот день, когда Гиацинта посадила маленького Джереми в дилижанс, она пообещала себе, что никогда больше не возьмет на себя заботу о другом живом существе.
— Неа, — довольно беззаботно отозвалась она. — Ненавижу детей.
— Ты хорошо позаботилась о Катарине.
— Мне не пришлось её извергать из себя. Когда ты заберешь девочку?
— Может… она пока останется у тебя?
— Ни за что на свете, — выпалила Гиацинта.