Трапп засмеялся, плеснув водой ей на грудь.
— Ну сама подумай: официально меня вообще нет в этом городе. Я прибуду сюда завтра… — он посмотрел за окно, — сегодня утром в блеске славы и золота эполет. Если кто узнает, как я удрал от собственного войска в мундире одного из капитанов ради того, чтобы увидеть тебя хотя бы на день раньше, то над этим вся столица будет хохотать целый месяц.
— До завтра я подожду.
— Мне бы хотелось, чтобы ребенок остался с тобой, — серьезно сказал Трапп, и в его голосе прозвучали несвойственные ему просительные нотки. — Я был бы тебе очень признателен, правда.
— Для чего ты мне пытаешься навязать свою дочь?
— Потому что я доверяю тебе больше всех на свете?
Гиацинта вздохнула.
Ничему этого глупого генерала жизнь не учит.
44
Трапп, как и положено приличным любовникам, покинул её дом на рассвете, и надо было ложиться спать, поскольку бессонные ночи не красят ни одну женщину, но вместо этого Гиацинта позвала Питера.
— Ну вот, — сказала она, — я не пойду утром приветствовать генерала. Вы довольны?
Свон насмешливо кивнул.
— Благодарю вас. Вы оказываете мне большую услугу.
— И не надо на меня так ехидно смотреть, вам генерал вообще обещал оторвать голову! Где Эухения? У нас или у Траппов?
— В детской.
Гиацинта легко вбежала по лестнице. В ней бурлила юная, необузданная энергия, требующая действия.
— И не забудьте про вечер! — крикнула она сверху Свону.
Старуха с Катариной на руках сидела в кресле-качалке у окна и смотрела на просыпающуюся улицу.
— Как там Люси Смолл? — спросила Гиацинта, усаживаясь на подоконник.
Молчание было ей ответом.