Война после войны

Кроме того, у меня остались люди в Советском Союзе, и я могу и хочу их продать. Мне они больше не нужны. В России мне не рады. — Я замолчал, и почти сразу же распахнулась портьера, и перед нами возникла, взволнованная Грета Бенке, сопровождаемая кипящем от ярости, но внешне невозмутимым Артуром Вернером.

Пробило девочку, её даже потряхивало от волнения. Я протянул руку, взял из рук Греты журнал и передал его гестаповскому палачу.

— Ознакомьтесь господин Дитрих. Это ежегодный праздничный выпуск журнала мод дизайнера Авиэля Каца. Данный журнал выходит раз в месяц, то есть двенадцать раз в год, но в конце декабря он выходит ещё раз и называется праздничным. В нем собраны все выкройки, опубликованные за последний год плюс дополнительно новые модели Авиэля Каца. Пока он продаётся только в Америке, Великобритании, Италии и России, а также распределяется среди сотрудников «Лерман Центра». В Россию, правда, журнал поставляется за символическую плату, но в Европе и Америке продаётся за бешеные деньги, что окупает все расходы и приносит компании приличный доход.

Данный экземпляр журнала уникален. Дело в том, что двенадцать журналов в год подписывает сам Авиэль Кац для лучших сотрудников «Лерман Центра» и по их просьбе. Вот этот журнал подписан Кацем для Греты Бенке. В журнал были вложены две его фотографии с личным автографом и пожеланием всех благ Грете Бенке.

Господин Дитрих! Если понадобятся ещё доказательства, то я вам их предоставлю.

Фрау Бенке! Храните фотографии Каца как самую дорогую для вас реликвию. Чуть позже я расскажу господину Дитриху, как их можно будет использовать, в том случае если ему будет интересно развитие наших дружеских отношений. — Я замолчал.

Есть попадание! В десятку. Такого Готтерберг не ожидал. Вот теперь ему надо переварить информацию. Пора раскланиваться. Или всё же продавить его по деньгам? И хочется, и колется, и мама не велит. Нет. Надо всё же чуть подавить, иначе будет слишком подозрительно, но Готтерберг не дал мне сказать ни слова. Короткий кивок и мы остались одни.

— Хорошо Рихтер вы получите свои деньги завтра утром в центральном банке. — А вот хрен тебе дорогой, по всей роже.

Удивлять так, удивлять. Деревня «Лохово» находится в Краснохолмском районе Тверской области. Я два раза мимо проезжал, по пути на Рыбинское водохранилище, ещё в той моей жизни, но сейчас мы с тобой ни разу не в России.

— Господин Дитрих! Я никогда в жизни не поверю, что у вас в подвале в сейфе в маленькой дальней комнате нет двадцати тысяч долларов. Подойдёт и в местной валюте, и в английских фунтах, и в деньгах других стран.

Давайте хоть немного друг друга уважать? К тому же ваши люди в моей тюрьме в порту мне совершенно не нужны. Их близкое общение с сыновьями Луиджи Дамато здоровья им не прибавляет. Ночью их значительно проще выпустить и вывезти на грузовике вашей транспортной компании, чем держать у меня ещё сутки. Остальные могут и подождать. Ещё сутки на природе не нанесут им вреда. Правда за необдуманные действия змей, скорпионов и прочей местной фауны я ответственности не несу. — Ох, нажил я себе врага своими словами, но ничего переживу как-нибудь. Мне просто необходимо вывести эту тварь из себя, но Готтерберг быстро справился со своими эмоциями.

— Откуда вы всё знаете? Чёрт вас возьми! Не боитесь, что я прикажу вас оставить в этом подвале? — Я ответил как можно безмятежнее.

— Нет, господин Дитрих. Сегодня это достаточно сложно сделать. — Я мельком глянул на часы.

— Я недаром выбрал это время господин группенфюрер. Ваша сестра с вашей племянницей и телохранителем ещё в театре, а потом они поедут в ресторан. Вам назвать адрес ресторана и адрес, по которому они живут? Может быть, вам интересен состав охраны? Места проживания телохранителей и водителя? Состав семьи водителя? Возраст его детей? Ваши родственники передвигаются на бронированном автомобиле? Нет. Одна автоматная очередь и у вас не останется родственников.

Вы профессионал, я тоже. Не надо мне грозить. Всех, кого вы могли бы захватить, я убрал, тем более что у меня нет близких людей. У меня как у любого профессионального разведчика есть свои секреты, но дальше меня они не пойдут. Забесплатно. Даром я с огромным удовольствием вырезаю только большевиков и делаю это всю свою сознательную жизнь.

В отличие от вас моя война с «Советами» это кровная месть, а не работа. Всё что я делал в России, я делал для собственного удовольствия, так как на связь со мной никто не пришёл. — Говорил последние фразы я сухим бесцветным голосом, задумчиво крутя в пальцах вилку из второго столового набора и глядя эсэсовскому палачу прямо в глаза.

— На нашу беседу у нас осталось семнадцать минут. Если я не выйду из этого уютного заведения через шестнадцать минут, то могут произойти необратимые последствия лично для вас и ваших людей в городе. Мы можем позвонить отсюда по известному мне номеру. Мне всё равно надо отдать распоряжение своим людям касательно пленников в тюрьмах и обсудить детали нашего дальнейшего сосуществования и способов связи, а пятнадцати минут для этого недостаточно. — Похоже процесс пошёл.

Личико довольное, вернее не лицо. Маска на лице осталась прежней, а вот взгляд изменился. Точно. Ему нравится мой расчет и предусмотрительность.

— Хорошо Вальтер. Сейчас сюда принесут телефон. — Группенфюрер позволил себе изменение в голосе, но это он зря. Это далеко не всё, что я ему приготовил. Через десять минут закончится спектакль в местной оперетте, и его сестра сядет в мою машину, с охраной из людей «Лето».

— Господин Дитрих. Вы позволите заказать лёгкий ужин? День сегодня выдался весьма насыщенный, а я не обедал. Ваш повар готовит просто потрясающие жульены и мясо с кровью. Только по слухам, сам я ещё не пробовал, так что пользуюсь случаем, и ещё бутылочку вашего любимого вина. Урожая тридцать четвёртого года, если мне память не изменяет. — Интересно ты попробуешь меня захватить? Ты же видишь, что я тебя специально провоцирую.