Жить жизнь

Анна рассмеялась.

— Хорошо, что ты дома. Все получилось?

— Да. И даже больше! — еще радостнее сообщил он. — Не хочу о делах говорить. Скажи лучше, что ты завтра делаешь?

Анна помнила о том, что Матвей грозился приехать в обед, но время, когда она подстраивала свою жизнь под него, закончилось. «22:15», — вспомнила она.

— Я полностью свободна, до 22:00 — так точно!

— Хочу прилететь завтра утром. Приглашаю тебя на завтрак — и на обед, и на ужин тоже!

— Согласна. Во сколько мне быть готовой?

— Давай в десять утра. Проснешься?

— Не буду спать всю ночь, считая часы.

Анна поймала себя на том, что соскучилась по такому понятному, искреннему общению между мужчиной и женщиной.

— Ты меня смущаешь! — дурачился Женя. — Тогда до завтра?

— До завтра, — улыбнулась она.

Она могла рассказать Жене об операции, использовав ее как оправдание, чтобы отложить встречу. Могла, но не хотела. Это не в ее стиле: она уважала людей и их свободу. Относись к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе, — золотое правило нравственности. С годами Анна перефразировала его для себя: «Никогда не делай того, чего не хотел бы в отношении себя». Это стало ее жизненной философией. И, несмотря на то что Матвей вел себя с ней иначе, она не могла лгать Жене или держать его на скамье запасных. Анна умела принимать решения и нести за них ответственность. Она знала, что завтрашняя встреча будет непростой, но нужно прожить это. Лучше горькая правда, чем сладкая иллюзия. «Да-а-а. Виталик бы точно меня убил, если бы знал про Женю». Ее мысль прервал звонок. Матвей.

— Добрый вечер, Матвей Анатольевич! — официально сказала она.

— Привет. Как твое самочувствие? — Дежурный вопрос.

Анна вслушивалась в звуки, окружавшие его. Он находился рядом с рестораном.

— Болит, но уже не так. А это нормально, что у меня болит не только шов, но и все вокруг?

— Да, я же доставал фиброаденому через подкожный туннель. Что делаешь?

— Домой приехала.

— Странно. Я думал, встреча будет до утра, — съехидничал Матвей.