Жить жизнь

— Ты хочешь знать правду? — Он уверенно кивнул. — Ты понимаешь, что она может тебе не понравиться? — Он снова кивнул. Анна собралась с духом. — Я не хочу лечить тебя избитыми фразами типа «Ты самый лучший, но…». Это кажется мне глупым. Отвечу тебе честно: я не могу.

Анна замолчала на несколько секунд и открыто посмотрела ему в глаза — она чувствовала, как с каждым словом ей становится легче. Мужество нужно, чтобы начать, но честность придает сил — в отличие от лжи, которая отнимает больше энергии, чем полученный от нее результат.

— На самом деле исключительно по одной причине: мне нужно разобраться в себе. И пока я не разобралась, обещать или начинать будет неправдой, а «неправда» — слово, которое люди придумали, чтобы замаскировать ложь. Я не могу, потому что у меня есть чувства к другому мужчине. И пока я в них не разберусь, нет смысла начинать.

Женя молчал. Анна не видела на его лице удивления или разочарования — скорее озадаченность. Он перевел взгляд на лес и несколько минут пристально что-то разглядывал. Затем резко встал и вышел из-за стола. Анна посмотрела ему вслед. Она не стала останавливать, уважая его решение уйти: возможно, чтобы принять, а может, чтобы уехать.

В душе Анны разразился ливень, оттого что ей пришлось сказать ему это. Мужчине, в котором слишком много хорошего, чтобы разочаровывать его: он этого не заслужил. Он заслуживал другого. Она переживала за него, она переживала за себя, она переживала за них. Но лгать не могла. Ложь в начале отношений рождает недоверие навсегда. Она знала, что цинизм эффективен на коротких дистанциях и разрушителен на длинных. Анна взглянула на зеленый лес, на солнечные лучи, проникавшие сквозь хвою. Она вглядывалась в жизнь, и, несмотря на то что Женя ушел, с каждым вдохом ей становилось легче. Она чувствовала освобождение.

— Принесите нам бутылку шампанского! — услышала она его голос. Анна повернула голову. Он вернулся за столик и сел на диван рядом с ней. Она смотрела на него, пытаясь понять его настроение. Женя был спокоен, но молчал. Анна не выдержала.

— Ты злишься на меня? — тихим голосом задала она любимый вопрос Матвея. — Вернее, не так: ты разочарован? — задала она уже свой вопрос.

Женя посмотрел на нее удивленно.

— Из-за чего, Богинская? Ты мне ничего не обещала. — Он взял ее за руку и продолжил: — Наоборот, я восхитился тобой. Я могу злиться только на себя за то, что так надолго оставил тебя одну, — он обнял ее. — Перестань! Я привез тебе подарок из Сингапура! — с широкой улыбкой заявил он.

Женя протянул ей фирменный бумажный пакет. Чтобы понять, что это, даже не нужно читать: пакет слишком известного цвета, цвета «Тиффани». Видимо, он ходил за ним в машину.

— Женя, я не могу это принять!

— Почему? — искренне удивился он.

— Это слишком дорого, — смущаясь, ответила она.

— Я могу себе позволить.

Анна смотрела ему в глаза и отрицательно качала головой. Официант принес два бокала и подставку с ведерком, в котором стояла бутылка. Женя движением руки показал, чтобы тот налил. Он бросил на Анну взгляд, в котором смешались непонимание, удивление, обескураженность, и все это было приправлено восхищением.

— Богинская, ты мне очень помогла! — подавая бокал, сказал он. Теперь пришел ее черед выразить непонимание.

— Ты поддержала меня, — пояснил Женя. — Ты вдохновила меня. Ты помогла мне поверить в себя. А за совет про китайцев я еще остаюсь тебе должен. — Он притянул ее к себе и тихо сказал: — Но самое главное — ты показала своим примером, что в этом мире еще остались женщины с правильными ценностями. — Анна чувствовала, что он вдыхает ее аромат. — Ань, ну открывай уже! — взмолился Женя. — Я три дня не мог выбрать! Мне же интересно, угадал я или нет.

Анна смотрела на него — сегодня она и без того уже наговорила ему разного, чтобы еще действовать на нервы своим несогласием. Она улыбнулась и кивнула. Женя обрадованно вручил пакет. В коробочке фирменного цвета, перевязанной белой лентой, лежали серьги.

— Спасибо! — Ей понравились эти серьги — скромная роскошь: именно то, что она ценила в украшениях. — Они очень, очень, очень красивые! Хочу надеть.

Она уже снимала свои. Женя искренне радовался. Если бы он был ее мужчиной, она могла бы сказать ему еще тысячу слов благодарности, но он им не был, а следовательно, каждое слово дало бы лишнюю информацию для размышлений, которую он превратил бы в надежду.