Багрымчик сидел на полу и слушал. Другие задержанные устали и затихли, поэтому он отлично различал, что происходит снаружи.
Шаги Дианы пропали – значит, забралась на мотоцикл. Пауза – одевает шлем.
Завёлся мотор. И начал удаляться – прочь от автозака. Всё дальше и дальше – и вдруг словно захлебнулся, а потом двинулся вбок.
Багрымчик закрыл глаза и кивнул сам себе. Всё идёт, как он и думал.
Диана поднялась на Казанский мост и взяла курс на Алектоево.
Автомобиль свернул с основной дороги и замер под высокими соснами.
– Выходим!
Барсучонок вышел и увидел кусты. Повернул голову в другую сторону и увидел барсука.
Весёлый собрат был ростом в человека. И, кажется, гипсовый.
Одной рукой он опирался на лопату, а другой указывал на трёхэтажный синий корпус с верандами, как у дачи.
К корпусу они и зашагали. Судя по неухоженным дорожкам и пчёлке, наклеенной на фасаде, это был заброшенный пионерский лагерь.
Они прошли через холл и поднялись на площадку третьего этажа. Внизу, под перилами, – запущенный зимний сад. Днём, когда сквозь стеклянную крышу падает солнечный свет, он, пожалуй, был бы красив – но сейчас напоминал зловещую чёрную яму. Из мрака поднимались густые кроны деревьев.
Барсучонка отвели в угол. Они не стали связывать его или привязывать. Охранник просто стоял рядом – достаточно близко, чтобы охранять и достаточно далеко, чтобы было непохоже, что его охраняют.
Зарецкий стоял на другой стороне, возле стола, накрытого белой простынёй. Судя по буграм странной формы, простыня скрывала тело робота.
– Вы меня убьёте? – осведомился Виктор.
– Пока нет, – ответил Зарецкий, даже не глядя в его сторону, – я просто хочу сократить время. Без тебя мне бы пришлось искать Иру. А она сама сюда придёт. Я думаю, ей хватит одного часа.
– Вам, наверное, непросто было работать с Адамковским.
– Да, к сожалению. Он очень скандальный. И никогда не приходил вовремя.
– А разве в наше время бывают нескандальные политики?
– Бывают. Но не выше депутата.