Исполнение

Дитрих и Меридия переглянулись. Значит, вот с какой целью Мизраел регулярно прилетает в пограничные с Закатным лесом деревни. Вероятно, до сих пор рассчитывает, что ему удастся поговорить с принцессой… и, возможно, убедить её попробовать ещё раз.

— Как там, кстати, мой Вонгитор? — внезапно спросила Голинор, — с ним всё хорошо? Он… выбрал себе кого-нибудь?

— Насколько мне известно, он так ни с кем и не сблизился, — тихо ответила Меридия, — и с тех пор, как ты покинула наш остров, он больше не произнёс ни единого слова.

Голинор поднесла руки ко рту, испуганно глядя на Меридию и, казалось, не веря своим ушам. Увидев, насколько ошеломлена её подруга, Кадма решила подхватить разговор.

— А вы, значит, Дитрих, — обратилась она к принцу, — что ж, наслышаны мы о вас даже здесь. Быстрый рост… Турнир… Ваш стремительный визит в Небесное кольцо… снежные эльфы остались не очень довольны вашим визитом.

— А ещё говорят, что Закатный лес с остальным миром связей не поддерживает, — хмыкнул Дитрих, с готовностью подхватывая разговор, — да, снежные эльфы остались не очень нами довольны. С другой стороны, странно было ожидать иной реакции. Потому что они, пригласив нас к своим правителям, решили уместным продемонстрировать своё главное произведение искусства. Статую Убийцы драконов. Так что не в последнюю очередь мы отказали вашим правителям в визите потому, что не хотели подвергнуться очередному подобному издевательству. Если вы наслаждаетесь своей свободой — наслаждайтесь на здоровье. Убеждать нас в том, что вы своей свободой наслаждаетесь, не стоит.

— Вы плохо знаете моих родителей, — неожиданно мирно кивнула Кадма, — они бы никогда не опустились до подобной низости. Даже больше: я не стыжусь признаться в том, что лесные эльфы нередко сожалели о том, что драконы покинули их навсегда. Потому, собственно, мой отец и позволил мне в своё время отправиться на драконий остров. Потому что это значило бы шанс на начало новых отношений. Драконы, как ни крути, слишком ценные союзники, чтобы ими можно было пренебрегать.

— Ценные. Это драконы-то для вас ценные? — скептически спросил Дитрих.

— Да, ценные, — подтвердила Кадма, — но, подчёркиваю, ценные именно в качестве союзников. Господа из вас так себе, уж не обессудьте за прямоту. Но это сейчас неважно. Я правильно понимаю, что… мой Кардел тоже пока никого не выбрал?

— Да. Оба моих старших брата на редкость равнодушны к другим девушкам вот уже который год, — подтвердила Меридия.

— Что ж, возможно, не всё ещё потеряно, — довольно кивнула Кадма, — я так понимаю, вы занимаетесь исполнением этого самого пророчества, из-за которого Цвета начинают выжигать душу, едва ты позволяешь единственную несвойственную тебе эмоцию? Что ж, могу только пожелать вам удачи. Если у вас всё получится — то Кардел однажды меня найдёт. Или я сама его найду. Я уже достаточно взрослая и понимаю, что время не бесконечно, и ради своего счастья готова пойти на некоторые уступки вопреки своей гордости. А там… может, мне удастся уговорить его поселиться здесь. И вот это уже будет действительно новой страницей нашей истории.

— Если вы так хотите себе такое будущее, — внезапно сказала Меридия, вспомнившая, чем в прошлый раз был чреват визит в подобное место, — может быть, вы нам поможете? Нам… нужно посетить старый древесный дворец, но… собственно, в силу нашего происхождения нам трудно там находиться. Насколько я помню, Кадма, ты очень умело в своё время обращалась с Изумрудом. Может, ты согласилась бы выступить для нас проводником?

— Извините — не могу, — покачала головой эльфийка, — я понимаю ваше возмущение, когда вас внезапно атаковали корни нашего дворца, но и вы, покинув дворец так резко, не позволили моим родителям загладить вину и тем самым нанесли им двойное оскорбление. Из Леса вас, конечно, не выгонят, но я теперь вам помочь не смогу. Король и королева не поймут меня. Мне очень жаль.

— Я могу вам помочь, — внезапно сказала Голинор, — Изумруд, конечно, никогда не был моей Доминантой, но кое-что из уроков госпожи Карнеллы я помню. Я смогу сделать это для вас. А там, как знать… может, и у меня с Вонгитором будет ещё один шанс…

— Голинор, ты уверена? — обеспокоенно спросила Кадма, — конечно, во всём лесу тебе никто не вправе приказывать… Но ты не боишься ещё одного срыва?

— Я долгие годы копила в душе покой и безмятежность. И чувствую, что настала пора испытать себя на прочность. Ведь, при всём моём бесконечном к вам уважении, я не могу всю жизнь прятаться в этом лесу, — с достоинством ответила Голинор, — если я это переживу — значит, я наконец, готова выйти во внешний мир. Ступайте за мной, — девушка кивнула Дитриху и Меридии, — не будем отягощать Кадму особенностями её положения. Если она останется здесь — её родителям будет нечего ей предъявить…

Когда они отошли от родника на сотню шагов, Меридия задала новый вопрос:

— Голинор, так всё-таки, как ты здесь оказалась? Ну… не верится мне, что даже Кадма смогла так просто провести тебя сюда. Да не просто провести — но и позволить здесь остаться на долгие годы. Такое поведение им несвойственно, если только не сулит какую-то фантастическую выгоду. Ведь эльфы свято чтут свой лес… мы сами в этом убедились, — заключила принцесса, вспомнив, насколько грубое поведение позволили себе эльфы по отношению к Дитриху, едва поняли, что его пламя может выйти из-под контроля.

— Ну… в какой-то степени вы правы, — сказала девушка, увлекая драконов за собой в гущу леса, — на самом деле инициатором этой идеи выступил Мизраел. Ибо, как вы понимаете, отнести меня в Калцехиро в таком состоянии он никак не мог — это означало бы страшный скандал со всей людской расой и уничтожение тех отростков новых отношений, которые едва-едва успели зародиться. Поэтому Мизраел доставил меня сюда. И вот здесь уже его неожиданно поддержала Кадма, — голос Голинор потеплел, — вы, конечно, заметили, что она мнит о себе немножко больше, чем следует. В частности, когда говорит, что именно благодаря ей мне позволили остаться здесь. Ну… в какой-то степени это правда. Без неё Мизраел вряд ли сумел бы уломать Вендаяла и Глориксу… То есть, разумеется, короля Вендаяла и королеву Глориксу, — поспешно добавила она.

— Нас что, могут подслушать? — скептически спросил Дитрих.