Исполнение

— Ах, ну теперь в ход пошла верность традициям, — улыбнулась Талимея, сделав в воздухе замысловатый жест, — в самом деле, как же от них порой бывает много мороки. Особенно когда они устаревают и начинают быть тяжким бременем. И блюсти трудно, и отказаться страшно. Особенно если они выстроены по структуре: не делай этого просто потому что не делай этого никогда и не задавай вопросов. Я же уже сказала, Дитрих, через мои руки в своё время прошли десятки драконьих малышей. И все они в положенный срок спокойно встали на крыло. Я столько сил тогда отдала ради чужих драконьих детей. Неужели я не заслужила одного малыша для себя?

Дитрих не нашёлся, что на это ответить. Меридия тоже не собиралась ничего говорить. Молчала и Талимея, мягко смотря на драконов, но в то же время давая понять, что цена озвучена и не будет изменена ни при каких обстоятельствах.

— Нам нужно это обсудить, — выдохнул наконец Дитрих, поняв, что в лоб переспорить такую старую и опытную эльфийку у него никак не выйдет.

— Хорошо, — мягко кивнула Талимея, — сроков я вам, конечно, ставить не буду. Мне спешить некуда… А вот вы гораздо больше моего заинтересованы в том, чтобы получить нужное. В таком случае, сообщите через моих слуг, когда будете готовы дать ответ.

Когда драконы двадцать минут спустя вернулись в свою комнату, то очень долго избегали смотреть друг другу в глаза. Наконец, первым заговорил Дитрих.

— Ну и что… ты думаешь обо всём этом, дорогая?

— Мне кажется, выбирать предоставили тебе, Дитрих, — так же равнодушно ответила Меридия, — значит, и решение тоже принимать тебе.

— Но меня, вообще-то, интересует то, что ты думаешь по этому поводу, — заметил Дитрих.

— А оно так уж имеет значения? — хмыкнула Меридия.

— Вообще-то да, — ядовито сказал Дитрих, — потому что мало того, что это будет измена, что уже само по себе, как ты понимаешь, не очень приятно, так это ещё и нарушение нашей главной традиции. Драконы должны расти вместе с драконами. Это закон. Талимея может сколько угодно пренебрежительно к нему относиться, сколько угодно бахвалиться, что она в состоянии с закрытыми глазами вырастить и воспитать дракона — это всё равно закон. Причём закон, появившийся далеко не по самым хорошим причинам.

— Ну хорошо, Дитрих, — устало выдохнула Меридия, — озвучу я своё мнение — и что это изменит? Да, мне неприятно думать о том, чего требует от тебя эта женщина. Вот только, уж извини, психованной ревнивой дурой я перестала быть с тех самых пор, как ты пережил Тургор и удержался в этом мире — ради меня. Я прекрасно понимаю, что выбор у нас действительно невелик: или лететь в земли Янтарного клана и лоб в лоб сталкиваться с Убийцей, что приведёт к очевидному результату, либо принять помощь этой женщины и получить хоть какие-то шансы на победу и на то, что мы вообще это переживём. Я предпочту второй вариант, даже если за это придётся заплатить.

Драконы снова замолчали. Потому как здесь, в самом деле, больше не о чем было говорить. Подсознательно Дитрих понимал, что он может брыкаться и ворчать сколько угодно: на самом деле всё уже решено.

— Может, с Уталаком посоветоваться? — пробормотал Дитрих, — у тёмных эльфов наверняка должны быть средства для этого разговора. Не верю я, что они обрубили все связи.

— Даже если и есть — сомневаюсь, что тебе это чем-то поможет, — впервые в голосе Меридии послышалось сочувствие, — ты же помнишь, что наши отцы дали тебе полную свободу действий, потому что итоговый результат слишком важен, и ради него можно принести в жертву очень многое. Так или иначе, это будет прежде всего твой сын. Так что, я уверена, Уталак не станет ни запрещать, ни разрешать тебе делать этого. В том числе и потому, что, как нам сказал мой отец, мы должны пройти этот путь с минимальным вмешательством Старших драконов.

— Даже если отбросить всё это, — мрачно сказал Дитрих, глядя в пустоту, — это всё равно будет мой ребёнок. Которого я, скорее всего, никогда не увижу. А что, если ему здесь будет плохо?

— Ну с этим уже будет немного легче, — улыбнулась, наконец, Меридия, — потому что это уже есть с кем обсудить…

Когда драконы спустя полчаса снова предстали перед госпожой Талимеей, Дитрих сказал:

— Прежде, чем я дам ответ на вашу просьбу, у меня будет встречная. Я хочу поговорить с вашими сыновьями.

— Могу я поинтересоваться — зачем? — вежливо уточнила Талимея.

— Потому что, по сути, вы требуете от меня, чтобы я навсегда бросил своего ребёнка и больше никогда не пытался что-либо узнать о его судьбе, не так ли? Так вот я желаю знать, будет ли для него такая жизнь комфортной и безопасной. Как бы ни были оскорбительны для вас такие мысли — уж извините меня за это, но таково моё условие.