Исполнение

«Послушание — это ключ к свободе.»

А затем появился и новый дух. Этот был уже настроен куда как дружелюбнее. Он смотрел на принца с обожанием — и одновременно с ощущением вины в глазах. Впрочем, память, просыпающаяся с подачи Вернона, услужливо подсказала, кто это. Его бывший телохранитель… Ахеол.

— Вы такой молодец, вашбродь, — прошептал дух, — вы так далеко зашли, вы столько успели сделать. Я просто не могу на вас нарадоваться, вашбродь. Вы это заслужили. Вы заслужили такое счастье — быть драконом и при жизни уметь летать в небесах. Вам бы только пережить то, что вас ждёт.

— Спасибо… Ахеол, — тихо сказал Дитрих, — но почему я вижу здесь… тебя?

— Так вот эти ж слова, — Ахеол печально указал на зелёные руны, — ко мне самое прямое отношение имеют. Я ж, вашбродь, был ещё той занозой в причинном месте. Никого не уважал, никого не слушал. Кроме вас, конечно, и то не во всём. Ибо рос сиротой на улице, который детский дом Чёрной вдовы послал ко всем чертям и сбежал из него через неделю. Это была моя жизнь и моя свобода. И потому я делал, что хотел и сколько хотел. Говорил что хотел и кому хотел, и хотя меру знал, но нередко переходил за рамки, и вам приходилось нести за это ответственность. И мне за это справедливо воздалось. Я думал, что был свободным — но я был рабом собственной свободы и не понимал этого. А вы, вашбродь, вы так красиво всё делали. И ваша свобода уже совсем близко. Вам бы только пережить то, что вас ждёт. Я буду молиться, чтобы вы пережили. Потому что сюда вам ещё рано. Вы в этом мире ещё столько можете сделать… Удачи вам, вашбродь.

Дух Ахеола пропал вместе с зелёным мерцанием. А Дитриха донимали новые воспоминания… как он, когда-то безумно давно идёт по тюремным казематам, заходит в камеру для особых заключённых… и видит там измордованного, практически потерявшего человеческий облик телохранителя… и прощает ему его преступление. Но что было тогда… обречённый на смерть телохранитель и обречённый на изгнание принц. Теперь же… тугой узел, всё время бывший где-то в глубине его души, ослаб. И стало немного легче.

Дитрих не знал, сколько прошло времени. Ему было страшно. Он не думал, что добраться до Убийцы будет так тяжело. Пройти по лестнице собственных воспоминаний, снова переживать то, что было уже пережито. Ради чего? Ослабить его? Заставить повернуть назад? Но ответов не было. Цвета молчали… Меридии осталась позади, а его сёстры и другие принцессы всё это время умирали. Дитрих не мог повернуть назад и не мог рассчитывать на чью-либо помощь. Сейчас он мог помочь себе только сам.

Наконец, перед ним появилась третья, золотая руна. Которая рассыпалась фразой:

«Храбрость — это всегда выбор.»

А рядом появился новый дух. Человек хрупкого телосложения с чёрными волосами, угловатый, болезненный, с почти погасшими глазами. Память услужливо извлекла и это имя из своих глубин. Кучер, управлявший экипажем принца во время поездок. Аркус.

— Я так вами горжусь, принц, — сказал он, с печальной радостью смотря на Дитриха, — вы всегда были таким храбрым. И в прошлой жизни вам хватило храбрости и дороги построить, и против проклятого спирта выступить, и к драконам улететь. И в этой жизни вам хватило храбрости на такое, на что никто из драконов никогда бы не решился. Вы заслуживаете своё счастье, Дитрих. В отличие от меня.

Дух замолчал, но почти сразу продолжил:

— Мне не хватило когда-то храбрости постоять за свою мечту. Я мечтал учиться рисовать, мечтал стать художником. Но я выбрал трусливое следование приказам. Мне никогда не хватало храбрости поговорить с вами об этом. Ведь, может быть, вы бы и похлопотали за меня, окажись у меня чуть больше смелости. Но нет. Даже в этом заговоре у меня не было храбрости. Я всего лишь прятался за чужими спинами, пока Ахеол, Эшли и Фалкеста делали всю грязную работу. И больше всего меня раздражало, что они прекрасно знали о моей натуре и никогда не попрекали за это. И сейчас я понимаю, насколько это было невыносимо. Ведь это значило, что на мне уже все поставили крест, считая бесхребетным трусом. Даже хорошо, что я умер, Дитрих. Жить жизнь никому не нужного труса было бы невыносимо, а так… быть казнённым за попытку государственного переворота — это, наверное, лучшая смерть, на которую мог рассчитывать такой, как я.

— Ты не совсем прав, Аркус, — ответил Дитрих, слушая оживающие воспоминания и чувствуя, насколько ему жаль этого духа, — храбрость тоже бывает разная. Храбрость совершить единомоментный подвиг и храбрость жить ради чего-то важного вопреки невыносимым условиям — разные вещи. И мою храбрость ты сильно переоцениваешь. Я вынужден был быть храбрым, чтобы начать строить дороги, потому что если бы я не убрался из дворца, даже Ахеол рано или поздно не смог бы меня спасти. У меня не было выбора, лететь к драконам или не лететь. И у меня не было выбора, участвовать в Турнире или нет. Мы часто выбираем храбрость, потому что у нас нет другого выбора. С каждого спрашивается по его собственной мере. Тебе хватило храбрости быть рядом со своими друзьями до конца и не отречься от них. Значит, в какой-то момент времени ты тоже был храбрым, Аркус.

— Благодарю, что даже сейчас жалеете и утешаете меня, Дитрих, — прошептал дух кучера, — хотя сейчас вы намного больше меня достойны утешения. Ведь то, что вас ждёт… ах, Дитрих, я бы отдал всю храбрость ради того, чтобы вы пережили эту встречу. Но я буду надеяться… мы все будем надеяться, что у вас получится. Прощайте… и спасибо вам за всё…

Дух Акруса пропал вместе с золотыми рунами. А Дитриха наполняли всё новые и новые воспоминания о том, как эти трое, вернее, четверо пытались изменить судьбу целого государства, и как жестоко им пришлось за это заплатить. Но этого было мало. Воспоминания тянулись дальше, к тому, как он прилетел к драконам, и что там с ним происходило… И даже это, как уже догадывался Дитрих, было не последним, что его ждало. Принц был уверен: ради того, чтобы окончательно сломать его, Убийца заставит Дитриха вспомнить и повторно пережить самое страшное: собственную смерть…