Детективы Нового Вавилона. Июльское солнце

Если смешать в одном котле несочетаемое, выйдет занятно, однако вряд ли съедобно; если созвать в одно место тех, кто в иных обстоятельствах никогда бы не встретился, о скуке можно позабыть – хотя самим приглашённым точно будет не до смеха.

Когда Джул задумывалась об том, что чувствовали Предтечи, создавая Новый Вавилон, то неизменно приходила к выводу, что ребята неплохо повеселились. И чувство юмора у них было далеко от обычного человеческого. Не исключено, что потом они вовсе не покинули мир, а обосновались где-нибудь в районе аномалий, навели гигантские телескопы на безумный город и теперь наслаждались круглосуточным шоу, наблюдая за тем, как найты, ферры, марисы, эйры и глоринги пытаются ужиться с людьми и друг с другом.

Не самый плохой способ провести вечность.

– Что я здесь делаю?.. – пробормотала Джул. Огромные чёрные ворота с охраняющими их статуями-химерами выглядели неприступно – и крайне негостеприимно. Створки явно были рассчитаны на кого-то повыше ростом и помощнее, а с доски почёта пялились сплошь жуткие разбойные хари, причём человеческих среди них не было ни одной. – Интересно, а здесь вообще обычные люди есть?

– Нет, деточка, – проникновенно ответила статуя с мордой гиены, возлежащая справа от ворот. – Вход для посетителей с другой стороны. Топай туда, милая.

Джул встрепенулась и поспешно сунула руку за отворот пальто, выуживая из внутреннего кармана новенький жетон и рекомендательное письмо Старшего Наставника:

– Но я не посетитель! Смотрите, я стажёр!

Химера свесилась с постамента, недоверчиво щурясь.

– И впрямь. Ну что, добро пожаловать, урождённый человек Джулиетт Эмерсет ле Солей, – по-кошачьи поджала под себя лапы химера, возвращаясь на место, и вдруг глумливо заржала: – Будешь бежать обратно – смотри не сшиби лбом ворота!

Под злоехидный гогот Джул пересекла гулкий пустой двор и толкнула тяжёлую хрустальную дверь, похожую на крышку гроба для зачарованной принцессы. За ней оказался просторный холл под прозрачным куполом. Вдоль стен вились широкие спирали винтовых лестниц с ажурными «блинчиками» поперечных площадок, а по центру – широкая колба с самоходными платформами, от которой на каждом этаже расходились блестящие желоба переходов. Иногда под потолком что-то сверкало и потрескивало, как грозовой разряд – это летуны-эйры проносились на максимальной скорости; когда две такие искусственные молнии столкнулись, то вниз посыпались документы… и отборная ругань крылатых курьеров, пытающихся разобраться на ходу, кто и что уронил.

– Чего залипла, верзила? – послышалось вдруг приятное контральто.

Джул обернулась, рефлекторно напрягшись – и буквально нос к носу столкнулась с некрупной, размером с пятилетнего ребёнка, эйрини в коротких зелёных брючках и чёрном жилете. За спиной у неё вибрировали, как у стрекозы, полупрозрачные крылья цвета молодой листвы в золотых прожилках и ядовито-оранжевых пятнах. Причём, скорее всего, ядовитых в прямом смысле: если мужчины-эйры после определённых тренировок могли генерировать электрические разряды для защиты или нападения, то естественным оружием женщин была отрава – у кого-то более слабая, у кого-то в прямом смысле убивающая на месте, «пыльца эйрини».

«Ну, вроде применять её в общественных местах запрещено», – с надеждой подумала Джул, невольно разглядывая ярко-оранжевые пятна на крыльях незнакомки. А вслух вежливо произнесла:

– Доброе утро! Меня зовут…