– Точняк, – Джокер зевнул.
– Ну что, мы пошли? – Гуталиныч вопросительно взглянул на босса.
Тот кивнул.
– Пять минут, отлить схожу, – сказал я. – А сортир у вас на прежнем месте?
«Он поёт по утрам в клозете» – так начинается знаменитый роман Юрия Олеши. Здесь тоже хотелось петь. «Мурку». Под аромат диктатуры.
Ну-ка, что с моими магнитами? Так и знал, тю-тю магнитики. А уже и не страшно. Я теперь свой, а от своих какие секреты?
Но что-то здесь поменялось, мрачнее стало. Ага, стены коричневые, а были-то зелёные. Во, дацзыбао вывесили.
Перед «заразой» надо запятую. Так-то лучше. Ни рулона, блин, ни салфеток. Во, та же зубастая коробка с бумажными обрезками. Да это же местная газетёнка.
Уголок юмора, стало быть.
– Слышь, Доцент. Тебе ведь спецовка нужна, – сказал Гуталиныч. – Давай-ка сперва ко мне в берлогу.
– Да уж. Я не канцелярская крыса, в цехах буду чаще, чем в управе.
– Выбирай, – Гуталиныч распахнул шкаф. – Синюю бери, ты у нас контрактник.
– Как на меня шита. А ботинки?
– На, меряй.
– Годятся. Ну что, тронулись?
Гуталиныч замялся.