И тогда понятно, зачем спирт и азотка – картон обезжиривать. Тогда галлиевая плёнка прилипает намертво, хоть кистью намазывай.
А, бля, я ж им изделие загубил, теперь не исправишь. Что делать, что делать? Настоящим слитком заменить? Заметят. Но не сразу.
Что ещё? Следы замести, порошок и обломки трубы, да. Вот сюда, в ящик с отходами, на дно. И на лавку прилягу быстренько.
– Я тебе засажу-у, – голос Холеры от дверей, – всю плане-ету цветами!
* * *
Ратникова нашёл в управе.
– Ты чего, Александр Павлович? Улыбайся, людям это нравится.
– У нас проблема.
– Пошли, подышим свежим воздухом через сигарету. Мы же однокашники, верно? Давно не виделись, есть о чём погутарить.
Присели на лавочку возле крыльца.
– Что стряслось? – Белый протянул пачку «Парламента», закурил сам.
– Галлий. Слитки не настоящие, муляжные. Для контрабанды эликсира.
– Да ну?
– Контейнер выглядит, как цельный металл. А на деле – картонная труба, покрытая галлиевой плёнкой. Внутри эликсир, порошок розовый вперемешку с вольфрамовым утяжелителем. Внешне и по весу вполне себе реальный слиток.
– А почему галлий?
– Плавится при удобной температуре, легко тару маскировать. Участок с двухзональной планировкой, заурядное оборудование, минимум реагентов и материалов, двое работяг. Ничего подозрительного.
– Это многое объясняет. Слушай, а рабочие эти…
– Насчёт эликсира? Может, и не в курсе. Порошок – и порошок.
– Подожди, а сам-то эликсир где производят? Тоже на опытном?
– Пока не выяснил.