— По-твоему, только на других планетах может быть жизнь?
— Ну… а что ещё там есть, в космосе? Звезды, туманности, эти… пылевые и газовые облака. Что ещё… А, «чёрные дыры» есть, квазары какие-то — забыл, правда, что это такое, но, вроде, есть. Э-э… ну, поля, там, разные магнитные и прочие. И вакуум, разумеется. Пустота, то есть. Так ты что, в пустоте живёшь? Вроде как рыба в воде?
— Скорее, как дельфин, — серьёзно ответила Анюта. — Только во вселенной абсолютной пустоты не бывает. Пустота — понятие абстрактное. Философское, можно сказать, понятие. Философское и математическое. Так что про пустоту забудь. Там, где я живу, нет пустоты. Там есть красота и там хватает ужаса, но пустоты там нет.
— Мир прекрасен и удивителен? — спросил взволнованный Егор.
— Именно так. Ты, кстати, не забыл, что обещал Четвертакову взять пива? А то мы уже почти приехали.
В доме у Володьки царил и торжествовал весёлый бардак. Жена Надя что-то спешно шила на машинке и одновременно готовила обед, сын Генка и дочь Саша громко спорили о том, чья сейчас очередь играть на компьютере, а собака Дружбан старалась принять посильное и в то же время активное участие во всех этих делах и событиях.
— Заходи! — провозгласил Володька, распахнув дверь. — Вообще-то я уже практически собрался. Так что самое время нам попить пивка. Или ты за рулём?
— Последнее время меня это не колышет, — небрежно похвастался Егор, проходя в квартиру и с удовольствием пожимая крепкую руку друга. — Анюта любому инспектору глаза отведёт. Или, на крайний случай, меня протрезвит. Мгновенно. И запаха не останется.
— Даже так?
— А ты думал! Тут, старик, такое открылось за последнее время… Я даже рассказывать боюсь — всё равно не поверишь.
— Ну-ка, ну-ка… Ты давай проходи, я сейчас стаканы принесу.
Они выпили по стакану пива, и Егор вкратце рассказал Четвертакову о своих последних приключениях, опустив только эпизод эротический (чтобы такое рассказать даже ближайшему другу, одного пива было мало). Владимир Александрович только глазами хлопал да время от времени хмыкал то недоверчиво, то изумлённо. Даже про пиво забыл. И только когда Егор закончил, снова наполнил стакан, закурил и твёрдо начал:
— Пока сам не увижу и не услышу… — потом задумался и спросил. — А она со мной на контакт пойдёт?
— Не знаю, не спрашивал. Но вообще-то она не далее как сегодня сказала мне, что ты ей нравишься. Потому как хороший человек.
Володька опять хмыкнул (на этот раз несколько смущённо) и сказал:
— Так, может, это… пойдём пообщаемся?
— Пошли, — легко согласился Егор. — А пиво с собой возьмём. Только позвоню сейчас от тебя Зое, и пойдём.
— Давай, а я пока оденусь.
— Кстати, — спросил Егор, берясь за телефон, — забыл спросить. Что там с этим французом, Симоном, кажется? Починил ты ему его мотоцикл?
— А! — засмеялся Володька. — Мотоцикл-то я ему починил, но он никуда пока не уезжает. Решил остаться на лето и поработать в экспедиции. Всю жизнь, говорит, мечтал раскапывать древние города. Правда, я подозреваю, что не древнегреческие тайны его манят, а душевные и физические качества ростовчанок. И в особенности — ростовчанок-танаиток. Но тут уж не он первый, так сказать, не он и последний.