Отвези меня домой

— Что «всё», — несколько растерялся Егор.

— Всё, что определяет живое существо как человека?

— Нет, конечно. Самое главное — это душа.

— Наконец-то… — в голосе Анюты послышалась снисходительная усмешка. — Ну и как ты считаешь, есть у меня душа или нет?

— Мне почему-то кажется, что есть, — тихо сказал Егор.

— Правильно кажется. Значит, я человек?

— Курица не птица, женщина не человек, — ляпнул Егор и осёкся.

— Я так понимаю — это шутка? — ледяным тоном осведомилась Анюта.

— Да, — поскрёб выбритую щёку Егор. — Не очень, правда, удачная. Язык мой — враг мой, как говорится.

— Отчего же? Смешно. Но мы отвлеклись.

— Анюта, — разозлился Егор, — ты меня не путай! Я, конечно, не философ, а всего лишь полуобразованный ремесленник с зачатками художественного таланта, но даже я понимаю, что человек — это совокупность всего того, что мы только что с тобой перечислили. И ещё кучи различных признаков и философских категорий. Я готов признать, что ты — разумное существо во всём равное мне. Но ты — не человек. Не гуманоид, если тебя устраивает это слово. А кто ты на самом деле, я не знаю. Догадки же мои в данном случае — это всего лишь догадки, но никак не достоверные сведения.

— А тебе обязательно нужны достоверные сведения?

— Желательны.

— Мужчины… Все вы одинаковые. Ну ни капли поэзии! А как же очарование тайны и прелесть недосказанности?

— Между прочим, — язвительно заметил Егор, — подавляющее большинство настоящих поэтов — именно мужчины.

— Подавляющее большинство настоящих убийц и садистов — тоже мужчины. Однако, я не делаю отсюда выводов, что все мужчины — потенциальные убийцы и садисты.

— Однако, ты почему-то при этом делаешь вывод, что все мужчины лишены способности чувствовать очарование тайны и эту… как её… А! Прелесть недоговорённости, вот.

— Недосказанности.

— Один чёрт. А ты, кстати, тоже ведёшь себя иногда как типичная женщина.

— Это как? — заинтересовалась Анюта.