Сначала в кафе вошла Зоя, а потом…
Но — по порядку.
Итак, в кафе лёгкой походкой вошла Зоя, и Егор, немедленно поперхнувшись кофе, сразу понял кого ему напоминает Вера. Тем более, что Зоя, подойдя к стойке, чмокнула хозяйку в щёку и сказала:
— Здравствуй, тётя, ещё раз! Сделай мне один кофе, ладно? — и грациозно обернулась, оглядывая присутствующих.
И, разумеется, тут же увидела Егора, который коломенской верстой возвышался за маленьким круглым столиком и глупо ухмылялся во весь рот.
— Эй! — радостно воскликнула девушка. — Это ты?!
Ответить Егор не успел, потому что в кафе вошли три особи мужского пола, не обратить на которые внимания было просто нельзя.
Камуфляж. Высокие солдатские ботинки. Короткие стрижки. И шевроны с «трезубцем» УНА-УНСО на рукаве.
Все молодые — не старше двадцати пяти — с неестественно худыми и какими-то волчьими лицами.
Вошли они молча, быстро, и при их появлении сразу стихли разговоры и смех, словно кто-то невидимый и могущественный резко повернул регулятор громкости, и мир остался без звука.
Троица цепко оглядела зал, и Егор внутренне поёжился, когда его ощупали три пары холодных и скользких глаз.
Вот, блин, подумал Егор, так хорошо сидели… Но додумать свою мысль не успел, потому что господа националисты коротко кивнули друг другу и решительно направились к столику за Егоровой спиной, за которым, как он помнил, сидело четверо: два мальчика лет шестнадцати-семнадцати и две такого же возраста девочки. Он также помнил, что один из мальчиков стоял перед ним первым в очереди, и все четверо, пока он ждал кофе, пил ликёр и ел торт вели за его спиной довольно оживлённую беседу о неком львовском русскоязычном поэте, который, как Егор понял из разговора, пару-тройку лет назад уехал навсегда в Израиль. Судя по всему, это был хороший поэт, и Егор даже невольно запомнил фамилию (благо она неоднократно и на разные лады была повторена за его спиной) — Митровский.
— Что вам надо?! — вопросил за спиной Егора высокий юношеский голос, в котором звенели страх и ненависть.
И тут же закричала девушка.
Егор обернулся.
Одного из юношей, невысокого, хорошо одетого, с длинными белокурыми волосами, вытащили за эти самые волосы из-за стола и теперь, прижав к торцевой стене, молча и даже как-то лениво били. Били двое, а третий, небрежно облокотившись локтем на стойку, пил чей-то кофе, поглядывая из-под полуприкрытых век на реакцию присутствующих.
Присутствующие безмолвствовали.
Егор посмотрел на Зою и каким-то шестым чувством понял, что она сейчас не выдержит и вмешается в этот мерзкий национальный конфликт. Пора было срочно что-то предпринимать.
И Егор предпринял.
Он поставил чашку с недопитым кофе, вылез из-за стола, распрямился во весь свой стовосьмидесятисемисантиметровый рост и рявкнул: