***
Когда выпиваешь в день по восемь-десять бутылок пива, вырабатывается условный рефлекс. Я очень ловко снимаю зажигалкой крышку и отпиваю, не думая о том, что делаю. Это происходит автоматически. Даже расстояние от горлышка до моего рта я определяю бессознательно.
Из-за этого случаются недоразумения. Сегодня, например, не было моего любимого («Жигули» – дешево и сердито) в бутылках, но было в банках. Что же, я не люблю в банках. Во-первых, мне кажется, что у баночного пива появляется привкус жести. Во-вторых, если в банке дохлая мышь, то про неё не узнаешь, пока она не ткнётся носом тебе в язык.
Тем не менее, делать нечего и я взял в банках. Вышел из магазинчика, встал за мусорным баком, сорвал язычок и приложился. Вот тут-то меня мои рефлексы и подвели. Дело в том, что банка короче бутылки, и я не донёс её до рта ровно на длину горлышка. Пиво полилось мне на грудь и штаны.
– Твою мать! – закричал я, отпрыгивая. Но было поздно. Я опять выглядел так, как будто обоссался, но очень замысловато. Хуже всего то, что я был в голубых джинсах.
Я помчался в институт, к счастью, двор пустовал. Я взлетел к себе.
– Ой, – сказала Анечка. – Иван Алексеевич, вы опять?
– Что значит опять?! – закричал я. – Ты на что намекаешь? Я пивом облился! Промахнулся мимо рта.
Она не поверила. Я не стал спорить. Сел в кабинете и стал ждать, когда тепло моего тела высушит одежду.
***
В институте у меня есть хорошая знакомая, заведующая кафедрой культурологии. Мы с ней часто разговариваем. Точнее, она со мной разговаривает, а я быстро теряю нить и думаю о чём-то своём, только повторяя время от времени:
– Ааа, да, ммм…
Она из тех, кто любит много и долго говорить бессмысленные вещи.
Так вот, как-то я захожу в кабинет, а там она, рыдает.
– Что случилось? – спрашиваю.
– Я больше не могу! Студенты такие тупые!
– Да ну, – говорю я, – я их знаю, вроде нормальные.
– Нет-нет, они совсем не понимают Аристотеля!
А Аристотеля она любила страстно и грезила о нём наяву.
– Слушай, а может просто не надо им про Аристотеля?