Она снисходительно улыбнулась и оставила меня наедине с вином. А может, она улыбалась без снисхождения и просто виновата моя мнительность – в последнее время мне всё время кажется, что на меня косо смотрят, за спиной неуважительно говорят и смеются надо мной. Это от пьянства. Я понимаю, нервы на пределе, психика расшатана. Но от понимания не легче – даже если параноик поймёт, что у него паранойя, она не пройдёт только потому, что он её осознал.
Жан Жак Руссо в своей «Исповеди» в одном месте сообщает о том, что вообще он любит хорошее вино. Но как ему его достать? Купить? Ну уж нет. Ведь, говорит он, чего стоит торговцу вином добавить туда яд и отравить его?
То есть, Руссо полагал нормальным, что его хотят отравить случайные люди. Это и есть паранойя.
Короче, только девушка отошла, думая обо мне как я подозревал что-то вроде: «Нищеброд какой-то, а изображает из себя…», я принялся за вино всерьёз. Я быстро долил бокал до верха и выпил. Потом ещё один. К тому моменту, когда официантка вернулась, чтобы наполнить мой бокал, бутылка была уже пуста.
Она взяла её в руки, с удивлением обнаружила, что там ничего нет, справилась с удивлением и сказала:
– Понравилось вино?
– Как видите! – с видом знатока ответил я. – Можно ещё бутылку такого же, и какого-нибудь хорошего белого?
Когда пришла Катя, я уже выпил наполовину вторую красного.
– Привет! – я вскочил и как галантный джентльмен помог ей сесть. – Я тут без тебя решил немного распробовать вино, очень неплохое.
Катя была сильно накрашена, и в коротком, очень-очень коротком золотом платье, целиком открывавшем прекрасные длинные ноги. Это показалось мне странным, ведь сегодня в институте я видел её в джинсах и свитере. Съездить домой она едва ли успела бы, значит, платье она хранила на работе. На всякий случай?
В общем, выглядела она великолепно. Я люблю красивых, сильно накрашенных развратных женщин. Они будоражат мою душу, они будят во мне животные инстинкты, и дают уверенность в предстоящей ночи.
Потому что с приличной девушкой всё как? Если ты не настроен серьёзно, то вообще не понятно, что с ней делать. Говорить не о чем, чего ждать не ясно, и приходится выдавливать из себя беседу и изображать не пойми что.
А если ты хочешь просто непросто чего-то неприличного, и не намерен пока влюбляться, страдать и строить планы на совместную жизнь, то такие как Катя – это то, что надо. Хотя, было у меня и так, что я пару раз ухитрялся влюбиться в таких вот легкомысленных женщин. И должен признать, что при близком знакомстве они оказывались очень интересными и глубокими людьми.
Мы расположились с Катей на одной стороне стола, вместе на диване. Она сидела вполоборота ко мне, положив ногу на ногу, и мой взгляд всё время против воли скользил по этим её ногам.
Я не помню содержание наших бесед. Только такое вот её сообщение я запомнил:
– Я бы очень хотела стать богатой, но только работать не хочу.
А я соглашался:
– Это да, кто ж богатеет на работе!
Выяснилось, что она тоже не дура выпить, и вино полилось в нас рекой. В какой-то момент я понял, что не расплачусь, и вышел под предлогом покурить.
Как же приятно оказаться на вечерней морозной улице после бара! Город, позолоченный фонарями, слегка искрится от снега и кажется волшебным, пышные снежинки плавно летят, словно феи, и думаешь, что если сейчас загадать желание, то оно непременно сбудется.