— Наш корабль, единственный в мире. Единственный в начале нашего века. Круто?
Родион старался не завидовать.
— Ага. Что там сверху?
— Скоро увидите. Только здесь вам не тут, а вон туда. В нашу резиденцию. Работники строили, кто же ещё? Мы не рабы, рабы не мы.
— Оно и понятно… — хрипло вздохнул Родион.
Массивные двери закрылись вслед за военным. Внутри помещения вспыхнул электрический свет.
— Электричество вырабатывают работники из местных, лампы и остальное мы взяли с Земли, — с некоторой гордостью пояснил военный.
— Это называется Олимп? — спросил Родион, когда военный гордо выпятил грудь.
Внутри жилища богов размещался зал с дорическими колоннами (судя по внешнему виду, проектировали их явно не архитекторы). На столе виднелся чайник, вокруг были расставлены кресла Wassily. Не железные, а деревянные. И жезл, прислонённый к столу.
По стенам висели фото незнакомых людей — среди них виднелись некий батюшка, а также военнослужащий в не очень современной российской форме. На другом столике аккуратно лежали несколько пейджеров и дискеты с надписями Norton Commander и MS-DOS.
Пока наши люди изучали интерьер, военный отошёл к дальней стене и резко распахнул одну из двух дверей. Когда дверь стукнулась о стену, военный представил «заместителя нашего начальника».
Из-за двери слышались шаги. В зал вошёл мужчина в древнеримском костюме с тёмно-рыжими волосами ёжиком. Из-под тоги виднелись брюки.
— Прикажете ходить без брюк? Тога малость неудобная. Знаю, римляне её тоже не любили. Наш имидж вы сами видите.
Говорил он, между прочим, на русском. С акцентом.
Гости не знали, как бы им подступиться к разговору. Визави показал на кресла.
Елена окинула взглядом деревянные конструкции (спасибо, что без заноз) и осторожно села. За ней последовали остальные.
— Присаживайтесь. Сейчас придёт самый главный начальник, а пока я с вами пообщаюсь. Раз вы очутились в переделанном античном мире, придётся рассказать нашу историю, откуда мы взялись. Возможно, за мемуары сядем.
Дверь снова отворилась, и к незнакомому гражданину подошла дама с блондинистым каре. Оглядев гостей серьёзным взглядом узких глаз, она скривила накрашенные губы. Костюм был, соответственно, женский древнеримский, только с карманами, с лавровым венком и с аналогичной тогой. С другой стороны, костюм и помада плохо скрывали биологический возраст старше тридцати лет, отчего дама спрятала лицо за подносом.
— Врач у нас есть, а омолаживающая пластика в здешних условиях не получится. Вернёмся домой, может, сделают. Только подумайте, жена красит губы не помадой, а свёклой.
Дама ушла (заодно прихватив жезл, отчего она уходила с громким стуком), и гражданин наконец-то представился: