Стремян у них не было, поскольку в античности их не изобрели. Зато фуражки у них были. Вот именно. Стремян нет, а фуражки есть.
Кавалькада остановилась. Легионеры спешились и осмотрели толпу. Цезарь объяснял, по всей видимости, что его свалили на землю.
— Это полиция? — удивился Роберт.
— Милиция, — пошутил Эраст.
— Советская полиция? Караул, русские атакуют! Все в укрытие!
Елена вздохнула. Да понятно же, полиция.
Вдруг она заметила. У альтернативного Цезаря, в отличие от нашего, росту-то совсем ничего. Низковатый он какой-то. Непорядок.
Тем временем Цезарь препирался с полицейскими, которые, как было видно, показали ему удостоверение на куске пергамента. Теперь разговор был лучше слышен.
— О Цезарь, тебя предупреждали. Мы, защитники правопорядка, служим тебе. Мы ездим по городу с проблесковым фонарём. Перед нами расступаются простолюдины. Почему ты не сделал то же самое со своей лектикой?
— Вы правы, воистину я есть консул. Но я должен быть демократичным. Дикие народы отвергли нас, мы же будем самым образованным народом. Мы по сути самый образованный народ, что бы там ни кричали парфяне. Парфяне всегда врут.
Помолчав, добавил:
— Но кое-кто из правительства предлагал переименовать полицию. Чтобы она называлась ополчением.
— Не нравится мне это, — прошептала Шишкина, подойдя к подчинённым. — Может, уйдём? Хотя тут занятный случай.
Один из полицейских повернулся к ней. Смотрел он такими глазами, что действительно лучше было уйти.
— Ладно, пошли.
Трое людей (слуги рядом не оказалось) отошли в сторону. Толпа быстро скрыла их от полиции.
Стоило Елене успокоиться, как за спинами послышались шаги. Наши современники отходили всё дальше. Шаги по-прежнему приближались. Когда Елена осмелела, чтобы обернуться, за спинами оказались те самые полицейские в тёмно-синих туниках. Один из них ритмично покачивал дубинкой и катапультой за спиной.
— Идите сюда.
Современные люди не знали, что ответить.
— Я рядовой полиции. Вы преступники. Дайте двадцать сестерциев.