— У вас?!
— Да. У нас. А у вас тоже особо не развернешься…
— Почему? — тупо спросил я. По хребту бежали мурашки.
— Заповедная зона. Вот и приходится браконьерить… прикидываться…
— То есть… ты… на самом деле… не такой?
— Разумеется.
— А какой?
Забавно, однако при этом восклицании у меня у самого прорезался ашхабадский прононс. Должно быть, от потрясения.
Он разглядывал меня, как разглядывают котенка.
— Показать?
— Покажи!
Он усмехнулся.
— Не покажу. Хватит с меня этого… Кургельды.
Внезапно озабоченность вернулась на его прокопченное солнцем чело.
— Да! Главное! — несколько отрывисто предупредил он. — Днем ворота лучше чем-нибудь прикрывать. Заметят — уничтожат. У тебя там маскировочная сеть за печкой… Ну все! Пора мне. А то на работу опоздаю.
— А кем ты работаешь? — еле выговорил я.
— А вот как раз слежу, чтобы никто из наших нигде ничего у вас не строил.
— То есть днем следишь, а ночью…
— Вот именно, — подтвердил он, шагнув за калитку.
Обернулся, помахал мозолистой рукой, и в темных его глазах мне почудилось лукавство.