Лгунья

Решившись, Викан просунул между рамой и оконной створкой тончайшую пластину металла и, изогнув её, подцепил крюком затвор. Петли тихо скрипнули, и мужчина бесшумно забрался на подоконник. Ударивший в нос запах сразу подсказал оборотню, что он на верном пути: пахло выгоревшей на солнце травой. На губах возникла предвкушающая улыбка, и Викан крадучись двинулся вперёд. Знала бы Лоэзия, кто спит в постели её жениха!

— Моя малышка, — едва слышно пропел Викан, опускаясь перед кроватью на корточки, — я пришёл к тебе.

Майяри, потревоженная потоком холодного воздуха, недовольно уткнулась носом в одеяло, но не проснулась. Широко улыбающийся мужчина осторожно вытянул угол одеяла из-под её щеки и потянул его вниз. Девушка поёжилась и прикрыла грудь руками, открывая живот, и Викан замер. Улыбка медленно сползла с его лица, а глаза ошарашенно округлились. У его невесты было четыре руки. Ещё одна пара крепких мускулистых рук вырастала из её боков и крепко сжимала девичьи бёдра.

Вдруг за спиной девушки послышался шорох, и над её плечом медленно поднялась всклоченная голова. Слегка светящиеся глаза раздражённо прищурились, и Викан почувствовал холодок внутри.

— Дядя? — едва слышно прошептал он, от всей души надеясь, что это не Шидай.

— Дядя, — разрушил тот его надежды.

Майяри старательно резала свою яичницу на пять частей, по числу желтков, и едва сдерживалась от того, чтобы не поёжиться. Она бы предпочла завтракать в одиночестве, но именно этим утром на завтрак остались и господин Ранхаш, и господин Викан, и должен был скоро спуститься господин Шидай, в объятиях которого она проснулась. И даже не очень смутилась — руки мужчины обнаружились всего-то на её бёдрах, — только озадачилась: лекарь специально, что ли, её искал, чтобы поспать рядом, раз пришёл в комнату к харену, или он любит спать с обнимку со своим господином? Странно, конечно, но если ему так хочется…

Господин Ранхаш сидел во главе стола и, несмотря на безэмоциональное выражение лица, казался довольным. А вот вечно весёлый господин Викан был мрачен, растрёпан и в своей тарелке больше перемещал еду от одного края к другому, чем действительно ел.

— Доброе утро всем! — пропел сияющий Шидай, проходя в трапезную и усаживаясь на стул справа от Ранхаша, как раз напротив Майяри.

Следом за ним зашёл господин Давий со столовым прибором для него и корзиной свежеиспечённых булочек.

— Викан, ты заболел, что ли? — подозрительно прищурился домоправитель, глядя на ковыряния мужчины.

— Что ты! — отозвался Шидай, с предвкушением потирая руки и принюхиваясь к аппетитным запахам. — Полностью здоров, а скоро будет ещё здоровее. Я прописал ему воздержание недельки на две, — лицо Викана стало совсем кислым. — А то он в последнее время нервничает много.

— Дядя! — Викан посмотрел на лекаря почти умоляюще.

— Что дядя? — не смилостивился Шидай. — Всё для твоего же блага. Вкусишь спокойствия, а то ходишь вечно озабоченный… проблемами. А тут нет проблем, нет забот.

Судя по взгляду мужчины, он мечтал о проблемах. Майяри не удалось сдержать смешок, и Шидай перевёл взгляд на неё. Весело подмигнул ей, посмотрел на её тарелку и вдруг возмущённо округлил глаза.

— Давий! Зачем ты дал ей так много яиц? Столько яиц есть вредно!

Майяри напряглась, а Давий озадаченно взглянул на лекаря.

— Чё вредного-то? Она же ест, и с каким аппетитом ест! Может, ей в организме этого… чего-то жёлтого не хватает.

Девушка аккуратно подцепила вилкой один из кусков, намотала его на зубцы и не очень торопливо, но всё же достаточно быстро засунула в рот.

— Да ей плохо станет! — продолжал возмущаться Шидай.