Лгунья

«Госпожа Амайярѝда, я знаю, что вы читаете мои письма. Ответьте. Не стоит усугублять своё положение. Рано или поздно мы всё равно встретимся, это неизбежно. Вы уже обречены».

Послание пришло утром, и Майяри, перечитывая его снова и снова, едва сдержалась от того, чтобы не смять письмо. Хотя зачем сдерживаться? Этот клочок бумаги больше не несёт в себе что-то хорошее, не связывает её с чем-то приятным. Скорее даже наоборот. И всё же какая удивительная самоуверенность! «Вы уже обречены…».

— Да я обречена с самого рождения! — в сердцах процедила девушка и порывисто свернула свиток.

— Майяри! — громыхнул снаружи Бешка.

Майяри испуганно вздрогнула, но, опомнившись, подхватила мешок и бросилась на выход.

На улице её ждали Тошкан и Бешка. Оба добродушно улыбались, отчего Майяри стало совсем тошно.

— Чаво это у тебя с лицом? — дружески подначил её Тошкан. — Не иначе реветь решила? Ну будет тебе!

Майяри всё же позорно шмыгнула носом, и Бешка, смущённо кашлянув, приобнял её за плечи.

— Да чего уж там, — промямлил он. — Если Всеблагим будет угодно, свидимся ищо. Пошли, пока окончательно не стемнело.

Уже вечерело, и Гава-Ыйский лес медленно наливался огнями. Майяри отстранилась и первой направилась в сторону Каменного Порога.

Они никуда не торопились. Мужчины громко разглагольствовали и посмеивались, Майяри молчала и улыбалась. Беседа сперва казалась натянутой, но после Каменного Порога оживилась и потекла более непринуждённо. Бешка и Тошкан обсуждали, где почва уже достаточно плотна, чтобы выдержать саженец бахвинного дерева, вспоминали, все ли делянки убраны, а то замёрзнет нежная трава; в одном месте и вовсе остановились, горячо споря, стоит ли рубить паразита у бахвина Мешски или пусть ещё подрастёт. Майяри их не подгоняла и терпеливо ждала. Она не торопилась. А когда путь их пришёл к концу, замялась.

— Ну, бывай, — Тошкан крепко, от души, прижал девушку к груди. — Знать не знаю, чего тебя ждёт, но болота тебя не обидели и тот мир не должен обидеть. Мож, и свидимся ищо.

— Спасибо, — едва выдавила из себя Майяри.

Бешка выглядел смущённым — не привык он к таким нежностям — но девушку обнял едва ли не крепче, чем друг.

— Захаживай, ежели сможешь, — сдавленно попросил он. — За избёнкой твоей приглядим, крышу ей новую сладим… Захаживай.

Майяри не выдержала и всхлипнула. Оторвавшись от Бешки, она стремительно пошла прочь, но через десяток саженей всё же остановилась и обернулась. Тошкан и Бешка продолжали стоять и смотреть ей вслед. Ободряюще улыбнувшись, они помахали девушке, и она скрепя сердце помахала в ответ. Фигуры мужчин медленно заволакивал туман, с приходом темноты засиявший голубоватым светом. Майяри шагнула спиной вперёд, а затем повернулась и направилась прочь.

Под ногами хлюпала грязь, из глубины болот доносились рыки и леденящие душу звуки, в мертвенно-голубом тумане жутковато светились деревья, и Майяри было жаль оставлять всё это. Туман взвился завихрениями и неожиданно отступил, открывая обычную темноту, в которой вырисовывались силуэты облетевших кустов. Девушка замерла, не решаясь пересечь невидимую границу, разделявшую два мира. Этот, некогда обычный, мир пугал ей сильнее, чем топь, которая хлюпала и рычала за её спиной. Он дышал холодным ветром, пах землёй и опавшей листвой, шуршал голыми ветками, был тёмен и в сравнении с болотами тих.

— Обманчиво безопасен… — тихо протянула Майяри, осматривая мир, в который ей предстояло вернуться.

Она ещё раз обернулась, но Бешки и Тошкана видно уже не было. Постояв ещё немного, девушка шагнула из тумана в ночную тьму своего прежнего мира. На мгновение Майяри показалось, будто чья-то рука коснулась её волос, и сердце испуганно дрогнуло. Стремительно обернувшись, девушка обшарила глазами клубящийся туман. Налетел порыв ветра, и в его завывании Майяри послышался приглушённый смех. Отступив от болот, девушка поклонилась.

— Да хранят вас Всеблагие, — тихо пожелала она и, повернувшись спиной к единственному месту, которое могла бы назвать домом, зашагала прочь.