Губернатор намеренно выждал, чувствуя вопрос, сжигающий Ханта.
– Мое предложение, Аталар, остается в силе. И не заставляй меня его пересмотреть.
Микай отключился.
Хант до боли сжал зубы.
– Все в порядке? – спросила Куинлан.
Судя по наморщенному лбу, она нервничала.
– Да, обычная легионерская рутина, – ответил Хант, убирая телефон.
Он говорил правду. Не всю, но правду.
Они подошли к дому. Стеклянные двери вестибюля бесшумно открылись.
– Ты поднимайся, а я… по делам. Если узнаю день и время встречи с Бриггсом, обязательно позвоню.
Янтарные глаза Брайс сощурились. Она видела его насквозь. Более того, слышала то, о чем он умолчал. Знала, какое «поручение» дал ему Микай.
– Ну хорошо, – сказала она вслух и у самых дверей, обернувшись, добавила: – Удачи.
Хант не ответил. Он взмыл в небеса и сразу начал звонить Юстиниану, прося подменить его на дежурстве. Юстиниан заныл, сетуя на пропущенный матч по солнечному мячу, но Хант воспользовался служебным положением и надавил. Юстиниан пообещал через десять минут быть на соседней крыше.
Юстиниан появился в восемь. Оставив соратника наблюдать за квартирой Брайс, Хант вдохнул пыльный сухой воздух и полетел к месту назначения. Слева мелькнула зелено-голубая лента Истроса. Хант отправился делать то, что умел лучше всего.
– Пощадите.
Всегда одно и то же слово. Единственное слово, которое произносили обреченные, когда перед ними оказывался Умбра Мортис.
Сквозь кровь, забрызгавшую забрало шлема, Хант смотрел на оборотня, превращавшегося в кугуара. Его поднятые руки оканчивались когтистыми пальцами. Руки сильно дрожали.
– Пощадите, – всхлипывал обреченный.
Каждое слово жертвы уводило Ханта вдаль, пока вытянутая рука не стала казаться чужой, а пистолет, нацеленный в голову оборотня, не превратился в кусок металла.
Смерть за смерть.